Тихо капают стихи...

От одиночества страдая, И не желая быть одной, Девчонка шла в ворота «рая», Забыв подумать головой. Он пил и бил, она – терпела: При муже – всё же не одна! Не убежала (не сумела), Но всё ж с годами поняла, Что одиночество – не мУка, Когда живешь в ладах с собой...

Встречаем мы закаты и рассветы, Не замечая как-то впопыхах, Что рядом люди, а не силуэты, А под ногами нет пахучих трав. И мы готовы жертвовать другими: Не важно кем, но лишь бы не собой. Готовы быть послушными, немыми, Дороже нам не Мир, а наш покой… Любуемся собой, увы, напрасно: Давно заврались наши зеркала...

Долго плакала Дашутка, Слёзы лились в два ручья: Быть одной – совсем не шутка, Без друзей – совсем ничья! Без Тимохи – не веселье, Без Иринки – не игра, И замучило безделье. Где ты, где ты, детвора? На Тимоху обижалась, И, Иринке нагрубив, Поругалась, не сдержалась, И ушла, друзей забыв...

По сугробам Первомайским Я карабкалась полдня. Это было словно в сказке: Берег – здесь, а там – Иня. Здесь блестят из снега шапки, На Ине – лишь лёд до дна. Здесь рождаются загадки, Там – вовсю царит зима. И сугробов притяженье,...

Подруга, помнишь, мы с тобой общались, И думали, что это – навсегда? Подруга, не забудь, как мы встречались! Нас развели не годы, но вода. Ты думала, что я тебе опасна, Что я – как ночь, а ты – как ясный день, И верила, что ты одна прекрасна, А я, увы, всего лишь твоя тень. Когда я в рот отраву принимала, Не знала, что она – твоя лишь месть. Когда в лесном болоте утопала – Мерещились твоё лицо и лесть...

Тоска, тоска… Так грустно, одиноко… Рука… Нога… Так холодно одной… И мир, мой мир теперь уже далёко, И трудно, очень трудно быть немой… И свет… Я вижу свет, и поднимаюсь… И бред… Желаю бред земной забыть. Как трудно оторваться, но стараюсь... И бестелесной тенью страшно быть… Как трудно... Очень трудно мыслить смело...

Материнским крылом прикрывала Безусловно, себя не жалея. Материнским теплом согревала, Не ропща и тихонько старея. Материнским умом вдохновляла, - А иначе она не умела. Материнской рукой обнимала, И терпела, терпела, терпела… 13...

Пусть кого-то озадачит Озорная анимешка, – Рассмеюсь, но сердце плачет: Я не ферзь – всего лишь пешка! Видишь ты глаза большие, Моё худенькое тело… Анимешки все такие: Дунул чуть – и улетела! Понимаю, что мила я, Но ума мне не досталось...

Измазанный цветами лист Биологических фантазий Когда-то был и бел, и чист, Без непривычных безобразий. Но вдохновения пути, Как прежде, неисповедимы. И стоило сюжет найти, Как тут же выросли картины. Зигзаги, листья и перо, Наложена штриховка гладко...

ЧуднЫе звуки скрипки дорогой Усмешку вызывали у прохожих. И грубый звук мелодии шальной Бил по ушам до неприятной дрожи. Но был доволен музыкой скрипач, И так же струны дёргал неумело. А скрипка издавала жуткий плач, От напряжения её трещало тело...

По обе стороны от интернета… И между нами… нить или стена? И вроде бы сижу я здесь одна, Но вижу вновь борьбу добра и света, И словно в ней участвую сама. Ты то чужой, а то – родной и славный, И не могу тебя, увы, понять, Хотя готова всё как есть принять. И диалог, увы, не равноправный: Терплю я, ты же склонен обвинять. И кто я для тебя? Опять девчонка? А, может, снова...

Унылый мир «коробок», серых стен, Помоек и подъездов, мрачных лиц, Цивилизованных иллюзий жалкий плен… А где же мир, красивый без границ? Где краски, не пугающие глаз, И ветра шум, звучание прибоя? Где ароматы, лечащие нас? Одно лишь небо… серо-голубое...