Гюзель Акият

Он всегда начинал очень нежно. Коротко и ласково прикасаясь, будто примериваясь для последующего резкого толчка. Три невесомых поглаживания. Мощное проникновение. Три поглаживания. Проникновение. С каждым новым входом в тесное пространство он оставался все дольше, стараясь проникнуть как можно глубже. С каждой новой серией ударов он становился настойчивее и агрессивнее. Через небольшую паузу, давая себе немного отдохнуть, возобновлял ласковые прикосновения. И возвращался к своей жестокой игре. Он мог заниматься этим часами, самозабвенно, упоенно. Для него не имели значения ни время, ни пространство...

Я приподнял голову. Голова трещала, будто китом придавленная. Вокруг было темно, как у лисы в жопе. Идиотское сравнение – никогда не был ни в чьей жопе. Темно там? Ну и ладно, что пришло в голову – то и подумал. Значит, не очень умный. Темно и темно. Но тесно. И душно. Я попытался ощупать пространство. Ага. Не повернуться … Что? Это что, картонная коробка?! У этой сучки хватило наглости засунуть меня в коробку? Явно из под ботинок. Воняло дешевым кожзамом и силиконовым пакетиком, который должен выключать запах дешевого кожзама. Мне, по большому счету – пофиг. Коробка, кедровый гроб, сандаловый костер – веселитесь, ребята, как хотите...

Я тщательно вытерла любимое оружие. Скалка давно потеряла свой медовый цвет, стала бурой от пропитавшей ее крови и щербатой от осколков черепов. Но баланс оставался идеальным. Хорошая скалка. Моя. Я пнула труп. Хотела плюнуть на него, но передумала – на могилу плюну. Ужасно хотелось курить. Но нельзя, надо экономить, когда еще лавка не разграбленная подвернется. Я взяла его за длинные уши и поволокла по дороге. Тяжелый, блин, хотя и коротышка. Интересно, вкусное у него мясо? Когда этот козел, в смысле, Зая, совсем свихнулся и устроил Армагеддон, еды стало, как бы, завались. Но это шакалам хорошо, а я падаль не люблю...

- Понимаешь, какая штука, - сказала она и снова затянулась вонючей сигаретой. – Если бы мы могли хотя бы немного контролировать этот процесс... Я, конечно, могу принести тебе свои извинения, только ты их не примешь. - А как происходит этот твой неконтролируемый процесс? - спросил я, в надежде оттянуть время. Она положила ноги на мой стол и сунула окурок в пустую банку из-под пива. - Если бы я сумела его правильно описать и проанализировать, то могла бы и контролировать, идиота кусок. Просто так мы устроены – утром одни, а к вечеру – совершенно другие. Или не к вечеру, а через пять секунд. Но иногда бывает - всю неделю держишься, будто нормальный...

Про своих друзей и близких можно говорить бесконечно. И про то, как быстро они приходят на выручку и спасают жизнь, проект, любовь, задницу. Некоторые истории можно смело публиковать, некоторые стоит попридержать. А какие-то могут быть рассказаны только на кухне и никак не раньше третьей красного сухого на двух потрепанных жизнью девушек. Про врагов… О, у каждого найдется байка про врага и его бесславное поражение, уничтожение и прочие курощения. Или наоборот. О том какая сволочь и гад, и вообще нехороший злодей этот враг. Который спас жизнь, проект, любовь, задницу. Свою, разумеется. Про случайных людей, которые походя решают твои проблемы – ха, таких вообще мильон триста...