Всадник из льда

Когда мы спустились в Эа, Мир оказался совсем не таким, каким он предстал в Видении Илуватара. Там, в чертогах Безвременья, всё было ясно, завершённо, — здесь же царила тьма, а земля была бесформенной. Мы поняли: видение было обещанием, а не готовым домом. И принялись за работу. Я трудился с Аулэ. Каждое завершённое дело, приносило мне удовлетворение, потому что Мир приближался к замыслу. Но Мелкор был здесь с самого начала. Он вмешивался во все наши дела. Каждое наше действие он пытался переосмыслить, перенаправить, «улучшить» по своей теме. Он не гнался за разрушением — он хотел, чтобы всё стало его...

Я не был ни могуч, ни возвышен среди Священных. Не звучал мой голос в первых рядах Великой Музыки, и не трепетали от него Своды Безвременья. Но я был — и этого мне было довольно, ибо каждое существо в мысли Илуватара имеет свой отголосок, свою ноту, пусть даже тихую. Когда Эру, Единый, сотворил нас — плоды Своих замыслов — я возник из той части Его разума, что любит порядок, точность и завершённость. Не яркость, не мощь, не скорбь или дерзновение — а тишина завершённой формы, чёткость границ, ясность структуры. Я не знал братьев своих глубоко, ибо каждый из нас был отражением лишь части Ума Отца...