Uncle Sashia

Хотя пёс не знал слова «догхантер», он был прекрасно осведомлён, кто они такие. Враги, старающиеся истребить его собачьего брата. Кошкам, впрочем, от них тоже доставалось. Чего стоила одна только прошлая зима, когда он улепётывал от длинного, худого человека, стрелявшего по нему маленькими железными шариками. Два или три тогда попали псу в заднюю ногу, и весну пришлось встречать, прыгая на трёх оставшихся. Рану он зализал, и к лету она зажила, но до своего желудка он дотянуться точно не сможет. Неужели придётся подыхать, не в силах даже завыть?  Проклятые люди с их стремлением уничтожать слабых! Пёс взвизгнул и лёг, сил уже не было даже для того, чтобы сидеть...

В данном произведении использован стих Анги Моргенштерн. Спи спокойно, сестра, я никогда тебя не забуду.    История вымышленная и не является пропагандой.    Капитан юстиции Антон Викторович пребывал в отличном расположении духа. Вчера, глубоким вечером, ему удалось разрубить Гордиев узел.    Антон Викторович был женат и оттого несчастлив. Спустя два года брака он понял, что жена ему опротивела. Он даже грустно шутил сам с собой, что ему в браке попался брак.    Супруга, однако, любила его, не замечая холодности. Её звали Ксенией, она была на несколько лет моложе мужа. Антон Викторович...

Вокруг шумел завод, он был стар и давно умирал. Низкие, будто налитые свинцом тучи, царапались брюхом  о ветхие трубы, устремленные вверх, в серое небо.  Почесав успевшую образоваться к тридцати четырем годам обширную лысину, Серёга тяжело вздохнул и поспешил в цех, сдавать инструмент.  Впереди был перерыв на обед.   В каптерке было людно, опять он пришел позже всех, подумал Серёга. А всё потому, что не старается пораньше свильнуть с работы, как остальные! Эх, старичьё, да что с них взять…    Всем его коллегам было хорошо «за пятьдесят», они уже не видели смысла гнуть спину на начальник. Тихонько...

Он с самого начала знал, куда их везут. Треблинка. Хотя с начала войны прошло не так много времени, этот лагерь успел завоевать мрачную славу.   Перед их отправкой, немецкий офицер снизошёл до его трижды повторенного вопроса, буркнув название конечного пункта, почти не разжав челюсти. Треблинка. Януш далеко не был глупцом и не стал уточнять номер. Они - евреи, а значит, это Треблинка 2. Смерть.   Воздуха в душном, тесно набитом товарном вагоне не хватало, дети то и дело начинали хныкать. Он, как мог, успокаивал их, отмечая, что воспитанники постарше следуют его примеру...