Нет слов

Франция вместе с Великобританией объявили войну Германии 3 сентября 1939 года. Однако никаких активных военных действий так и не было предпринято. Велась так называемая «Странная война» (3 сентября 1939 – 10 мая 1940). Осуществлялись лишь бои на море и некоторые локальные бои на франко-немецкой границе. Германия восприняла это затишье как стратегическую паузу и успешно провела Польскую кампанию, захватила Данию, Норвегию и подготовилась ко вторжению во Францию. 10 мая немецкие войска вошли в Бельгию...

На работе за последние две недели пришлось брать по 4-5 интервью в день. Разговаривала с геологами преимущественно. И так сложилось, что приходили одни мужчины. Преподаватели, исследователи, аспиранты. А вчера раз – и женщина. Да какая! Кандидат наук, полевой геолог, арктический исследователь мирового уровня. Я шла на разговор с ней настроенная: так много тем, столько вопросов – речь польется, час пролетит. Только подключаюсь, уже вижу: губы поджаты, руки узлом. Включаю камеру, чтобы поздороваться,...

Прочитала великолепный комментарий под одной из них: «Люблю эти видео – в них нет людей». Может, поэтому и люблю. Вот так смотришь на этого гавайского тюленя и думаешь: «Хорошо ему… лежит, спит – никуда не надо. Волна накатом переворачивает на другой бок, а он отфыркивается и сопит дальше». Захочет есть – поймает. Захочет еще поспать – поспит. И не городят они себе формальностей: эгалитаризм, плюрализм, демократизм. Все сурово и просто: калеки умирают, сильные спариваются, детеныши сами за себя...

Этот текст стал культовым для «Движения за новую культуру» в Китае. Некоторые считают, что именно он положил начало китайскому модернизму. Принципиальная историческая ценность данного материала состоит в том, что это было первое литературное произведение на байхуа – разговорном простом языке. Сторонники «Движения» совершили литературную революцию – требовали замены старого письменного литературного языка вэньянь на разговорный байхуа, который будет понятен даже простым людям. «Записки сумасшедшего» вышли в журнале «Новая молодежь» в апреле 1918 года...

Почему Джером Дэвид Сэлинджер, как и Г. Г. Маркес, не продал свой бестселлер режиссерам Это, пожалуй, один из самых известных романов воспитания и точно один из главных бестселлеров XX века. 16-летний Холден Колфилд рассказывает о событиях прошедшей зимы 1949 года, которые определили его момент взросления. Сейчас же подросток в клинике, лечится и скоро надеется вернуться домой, поэтому не стоит донимать его какими-то там экранизациями. Больного человека нельзя тревожить. Из-за него Джером Сэленджер и запретил экранизировать роман, говорил: «Я не могу дать разрешения...

На днях была у друзей. Буквально на часик заехала. Они в марте переехали в новую квартиру, и она каждую поварешку, каждую салфеточку с трепетом выбирала – чтобы в тон! Не разрешила ему даже купить коврик для мышки другого цвета – все должно гармонировать. Еще надо техникой обжиться, мебель докупить… и холодильник бы под цвет кухни, чтобы вообще идеально. Одна лампочка перегорела еще в апреле, цветы на подоконнике засохли, а в холодильнике не в тон стухла рыба, которую он купил еще в начале месяца...

Действие романа разворачивается в маленьком провинциальном городке на юге США. Фолкнер сам был из маленького города, поэтому ему был хорошо знаком здешний быт. После первой мировой войны на юге происходит смещение социальных слоев: на верх взбирается новая буржуазия – выходцы из среды бедняков. И вот в романе «Шум и ярость» мы видим аристократическую семью, которая постепенно разоряется, теряет своих наследников и остается в руках алчного злого на весь мир Джейсона. Книга насыщена внутренними монологами об угасании духа аристократического юга США на примере «истории гибели одного семейства»...

Разведите руки в стороны. Представьте, что от кончиков пальцев одной руки до кончиков другой тянется линия жизни всей нашей планеты. Как думаете, где начинаемся мы? Книгу новую читаю. «Расплетая радугу» называется. Ричард Докинз, на мой вкус, слишком циничный автор, но, все же, профессионал. А уникальным умам мы обычно прощаем их маленькие заскоки. Начало у книги достаточно сумбурное: кажется, что автор перепрыгивает с мысли на мысль – не успеваешь почувствовать логику повествования. Но потом мы...

1946-ой – первый послевоенный год. Страны-победительницы заняты переустройством мира. Казалось бы, главная задача сейчас – слажено восстанавливать разрушенное. Однако политические амбиции снова вмешались. «Сухожилия мира» или Фултонская речь – это текст выступления Уинстона Черчилля от 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже в США. Именно с нее началась холодная война. Тогда Черчилль не занимал пост премьер-министра Великобритании, так как консервативная партия проиграла на выборах 1945 года, но при этом на момент произнесения речи политик был лидером оппозиции...

Очень плохо себя чувствую сегодня. Еле встала с кровати в 12, хотя проснулась в 11. Лежала и смотрела в пустоту час. Хотела уснуть обратно, но подумала, что голова будет болеть. Хотела лежать весь день в кровати, но потом подумала о маме. Она у меня сильная женщина: в ней столько жизненной энергии, никогда не перестану удивляться. Помню, я ей скинула свое портфолио на десятки текстов, чтобы она просто посмотрела, как красиво я все сверстала. А она позвонила через пару дней и сказала, что еще не все прочла, но в процессе! Я в шоке была – откуда столько сил...

Габриэль Гарсиа Маркес бросил работу и заложил машину, чтобы написать этот роман. Чтобы напечатать его, пришлось продать еще и фен жены. На что она сказала: «Не хватало только, чтобы роман оказался плохим». Не оказался. Наоборот, по сей день считается вторым по важности произведением на испанском после «Дон Кихота» Сервантеса. Книгу перевели на 46 языков. Общий тираж – 50 млн экземпляров. А вот экранизаций по роману – 0. Габриэль Маркес до самой смерти в 2014 году не осмеливался продать права кинокомпаниям...

Кто вообще читает списки литературы? Представляете, занесла нелегкая. В «Письмах из Казанского университета» Анатолий Аграновский спрашивал студентов: «Кто твой учитель?» Мне повезло – у меня он был. Она. И она еще до первого курса давала мне читать очерки Михаила Кольцова, Василия Пескова, подсунула «Москву и москвичей» и, конечно же, познакомила с Аграновскими: Абрамом и Анатолием. Классик и его сын – не менее именитый журналист. Мастера своего дела. Имена в истории. Это все само собой. Но вот...