Антигид

В 6 лет маленькая Фрида перенесла полиомиелит. Болезнь иссушила ее правую ногу, поэтому Кало всю жизнь прихрамывала и прятала ногу под брюками или длинными юбками национальных платьев. Сверстники дразнили ее «Фрида — деревянная нога». В 12 лет страшная авария: тройной перелом позвоночника, тройной перелом таза, одиннадцать переломов костей и настрадавшейся правой ноги, раздробленная стопа, переломы ключиц и ребер. Железный прут прошил ей живот и таз, навсегда лишив ее возможности иметь детей. Фрида выжила — невзирая и вопреки. Но все внутри нее так и осталось покалеченным. Тридцать две операции, годы в гипсе и на инвалидной коляске, бесконечная боль. И первые шаги в живописи. Зеркало над кроватью и специальный подрамник, позволявший писать картины лежа. Несмотря на полную боли и страданий жизнь, Фрида Кало имела живую и раскрепощённую натуру, была знатной сквернословицей, много курила, пила много текилы, не скрывала свою бисексуальность. Пылкая, яркая, жадно пьющая жизнь, темпераментная, трагичная, ЖИВАЯ! Фрида.

"Когда я посетил нынешний Салон в первый раз, мне встретился на лестнице некий художественный критик, один из самых уважаемых и тонких. На первый же вопрос, с которым я к нему обратился, он ответил: "Плоско, посредственно; редко доводилось мне видеть столь унылую выставку". Он был прав и не прав одновременно. Экспозиция, где представлены многочисленные произведения Делакруа, Пенгильи и Фромантена, не может быть унылой; однако, пройдя по залам, я, в общем, присоединился к его мнению. Спору нет, во все времена посредственность количественно преобладает, но зрелище ее безраздельного господства и торжества производит удручающее впечатление. Вид всех этих пошлостей, доведенных до совершенства, тщательно вылизанного вздора, ловко скроенных подделок и глупостей невольно натолкнул меня на сравнение между художником прошлого и настоящего. Душевный жар, возвышенные искания и благородное честолюбие уступили место ничтожности, инфантильности, ОТСУТСТВИЮ ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОСТИ и плоскому, самодовольному РАВНОДУШИЮ... И, судя по всему, ничто в настоящее время не предвещает пышного духовного расцвета. Поверьте, не одного меня удручают подобные горькие мысли". (Шарль Бодлер) ~ "Великий мастер сумеет создать колорит, используя черный фрак, белый галстук и серый фон".

Выходя на арену цирка, Леонид Енгибаров (с детства он заставляет моё сердце плакать сквозь улыбку) говорил: "Мой зритель, я верю в то, что ты должен быть добрым". "Трепетным движением подрагивающих от волнения рук осторожно "доставал" из своей груди бьющееся сердце, тут же вдребезги разбивал его на тысячи пылающих кусочков и раздавал все до единого притихшей публике. "Любовь - это Пришёл. Увидел. Сдался". Обескураженный зритель дрогнул. На арену полетели букеты, обрушился шквал аплодисментов. А клоун "с осенью в Сердце" тихо лёг на краешек арены, положил голову на сложенные ладошки и "заснул" под громом признания, будто показывая, что это самый сладкий из снов - сон славы". Енгибаров отдал себя всего, страстно желая лишь одного - получить в ответ Любовь того же порядка, высоты и накала. "Я умру, если никто не скажет: "Люблю!" Умирая на руках матери от по сути разорванного сердца (ему было 37 лет), Леонид Енгибаров попросил: "Мама, налей шампанского! Мне станет легче..." И попил из хрустального бокала. (От этого сузились сосуды, ему стало хуже...сердце остановилось). "Умер шут. Он воровал минуты - Грустные минуты у людей". (В.Высоцкий)

Бодлер...робко пробрался в мою душу и свил там уютное гнёздышко. "Первозданный мрак вещей"...фраза, три слова, всего три слова(!), но как лаконична и эстетична их безысходность! Наотмашь. Насквозь. "С юности мои глаза, влюбленные в живопись и графику, не ведали насыщения...". Бодлер как закулисье иррационального. Его литературный язык щекочет извилины мозга, будит изысканность воображения и выталкивает все твоё хрупкое существо из оцепенения. Нужно лишь не мешать впечатлению отстояться и пропитать душу. Это сродни Малларме, описывающему работы, кажется, Э.Мане: "Живопись больше интересуется солнечной пыльцой на коже, чем какими-либо другими человеческими прелестями". "Пыльца на коже"...пыльца на коже!!! И всё же Бодлер... Не помню, где читала, но точно у кого-то очень умного, мол, тому, кто утомлён и истерзан печалью, трудно найти лекарство лучше, чем страница-другая Бодлера. Проза, лирика, стихи, письма, фрагменты - все подойдет. "Цветы зла" и "Моё обнаженное сердце" - опиумное облако языка Шарля Бодлера на маниакальных просторах литературы...навсегда! Его декадентские, инфернальные, мрачные фразы без спроса окутывают сердце надеждой и покоем.

Георгий Иванов вспоминал, как собирался в гости к Игорю Северянину, представляя его роскошную квартиру, изысканную одежду, прислугу, а увидел самую захудалую дешёвенькую квартирёнку: "Во второй половине дня Маяковский зашёл за мною и предложил отправиться к Северянину... Северянин жил на Средней Подьяческой, в одном из домов, пользовавшихся нелестною славой. Чтобы попасть к нему, надо было пройти не то через прачечную, не то через кухню... Когда мои глаза немного освоились с полумраком, я принялся разглядывать окружающую нас обстановку. За исключением исполинской музыкальной табакерки, на которой мы сидели, она, кажется, вся состояла из каких-то папок, кипами сложенных на полу, да несчётного количества высохших букетов, развешанных по стенам, пристроенных где только можно. Темнота, сырость, должно быть от соседства с прачечной, и обилие сухих цветов вызывали представление о склепе. Нужна была поистине безудержная фантазия, чтобы живя в такой промозглой трущобе, воображать себя владельцем воздушных «озерзамков» и «шале»…». (Б.Лившиц, "Полутораглазый стрелец") Верный друг Северянина, Георгий Шенгели, вспоминал: «Игорь обладал самым демоническим умом, какой я только встречал, – это был Александр Раевский, ставший стихотворцем; и все его стихи – сплошное издевательство над всеми, и всем, и над собой… Игорь каждого видел насквозь, толстовской хваткой проникал в душу и всегда чувствовал себя умнее собеседника – но это ощущение неуклонно сопрягалось в нём с чувством презрения».

Если вас назвали сукой, Выкиньте такую штуку: Оправдайте ожиданья мужичонки своего, Убедите, будто мненье безошибочно его. Чтобы прав был драгоценный, Станьте сукой полноценной! Если ж ваш мужик постарше, (Ну, такой уж послан свыше), Закаляется в Неве, Баню топит на заре, Мямлит, трусит и храпит, Носит гордо простатит, Ест яичницу с утра И выгуливает пса, Любит в семь утра вставать С бабкою, ядрена мать, Так пускай стареет дальше И к могиле путь кратчайший, Соответственно сединам И присыпке нафталинной, Плиткой умостит, тем паче, Что такая же на даче. Ежели мужик скупой, Да немножечко тупой, И страдает поясницей, И обидчив, как девица, И капризен, как младенец, В сексе робкий извращенец, В крови много эстрогена, Засыпает под Шопена, Ничего решить не может И тоска все время гложет, Раздражителен, сварлив, Ищет всюду креатив, Малодушен он бывает И запорами страдает, Нужен врач ему, андролог... И возможно геронтолог!

Иногда наряжаешься в платьице, шляпку и грациозно покачиваешься на каблуках (ну, как можешь, так и грациозно) специально, чтобы обескуражить тех, кому приятно смотреть на собственные засаленные волосы, замызганные пиджаки и нарумяненных дамочек в спущенных чулках. Вот идёшь, грациозничая каблуками, и кожей ощущаешь, как они всей своей здоровой нервной системой осуждают тебя за такую эстетскую самонадеянность и шляпную дерзновенность. Благо, зачастую проходишь мимо в нечаянной тишине, окутывая их чарующей дымкой удовых духов. Все-таки я люблю, когда отдельные личности молчат, а то еще забрызгали бы слюной мои наряды, а желчь, говорят, плохо отстирывается. Им и в голову не придет, что я (может быть!) переживаю тончайшие чувства, инфернально фасонюсь и тоскую по сырам с изысканным запахом портянок. Всё же иногда так хочется побыть хрупким отщепенцем в легком облаке эстетства. Иногда.

ИЗЫСКАННОСТЬ РУГАТЕЛЬСТВ. Мало кто из писателей может сравниться с Робертом Бёрнсом по части употребления оскорбительных эпитетов. Например, Бёрнс одному из критиков, 1791г.: "Ты языковый кастрат, мясник, омывающий руки в кишках орфографии, архи-еретик в произношении, камертонная дудка, пораженная эмфазой, криворукий плотник, впихивающий кривые сочленения в кривое предложение, скрипящий диссонанс каденции, половой сутенер, сбежавший висельник синтаксиса, стервятник наклонения и времени, кровожадный акушер инфантильного развития, ignis fatuus (болотный светлячок), заманивающий в топь одичавшее невежество, маринованная селёдка в кукольном театре белиберды".