Калинка

Эвакуация техники должна была осуществляться с порта Керчь, с пристаней КВМБ, завода имени Войкова, Капканы, Еникале, Жуковка [1; 40]. Но погрузка тяжёлой техники, в силу наличия специальных погрузочных средств, могла осуществляться только в порту Керчь и на пристанях КВМБ [1; 40]. Однако порт Керчь уже вечером 15 мая был в руках у немцев. Пристани КВМБ оказались отрезанными от основной массы войск Крымского фронта в тот же день (как там проходила переправа, было уже рассказано немного выше, когда велась речь об обороне крепости Ак-Бурну)...

А теперь стоит задуматься вот над чем: ведь эвакуацию должен был кто-то обеспечивать, прикрывая её от наседающих немцев. Фронт фактически развалился. Не было, по сути, ни армий, ни дивизий, ни частей. Войска в значительной степени были дезорганизованы и деморализованы. Уже отмечалось, что оборону на западных окраинах Керчи, в самом городе, на подступах к переправам держали в основном различные сводные отряды, создававшиеся зачастую на ходу из наиболее сознательных и мужественных бойцов, командиров и политработников, вынужденных отходить в массе нестойких войск...

«Плавсредства подавались нерегулярно и несвоевременно. Командиры многих гражданских судов отказывались подходить к берегу под бомбёжкой и артогнём, симулировали аварии. При потенциальной возможности переправлять в сутки 30-35 тысяч человек, только 17 мая смогли эвакуировать чуть больше 23 тысяч, в иные же дни было меньше» [26; 356-357]. Кстати, эпизод, когда Мехлис бросился с пистолетом на адмирала Фролова, думается, и был вызван объективной неспособностью последнего обеспечить нормальную переправу войск...

К.М. Симонов отнюдь не симпатизировал Л.З. Мехлису, сказав о нём много «тёплых» слов и в своих фронтовых дневниках, и в послевоенных интервью. «Досталось» комиссару в романах К.М. Симонова «Солдатами не рождаются» и «Последнее лето», представляющими собой соответственно вторую и третью части знаменитой трилогии «Живые и мёртвые» (в последнем романе Мехлис выведен под именем представителя Ставки Львова). Но слов о «показушной» храбрости Л.З. Мехлиса не выдержал и К.М. Симонов, ответив И.С. Исакову, что, по его, Симонова, наблюдениям Мехлис был человек не робкого десятка [26; 355]...

Общее руководство обороной в районе посёлка Аджимушкай 14 мая было возложено командованием фронта на полковника П.М. Ягунова, который был начальником боевой подготовки Крымского фронта и одновременно вторым заместителем начальника штаба фронта [1; 35-36]. Отряды, находившиеся под его командованием, получили название «отряда Ягунова» [1; 36]. Состояли эти отряды первоначально из работников штаба фронта, резервов командного и политического состава фронта, курсантов авиашкол. Позже возросло количество отрядов, состоявших из бойцов 51-й армии, отступивших на данный рубеж...

На участке обороны 51-й армии, как уже отмечалось, ещё накануне вечером наши войска отошли с первого на второй рубеж обороны – на линию Юрагин Кут, Аджимушкай. Первоначально здесь держали оборону 1-й запасной полк, отдельные подразделения 95-го пограничного полка и 276-го стрелкового полка НКВД, 65-й железнодорожно-восстановительный батальон и ряд мелких отрядов. Затем к обороняющимся стали присоединяться одиночные бойцы и группы из отходящих войск 51-й армии [1; 34]. Начиная с утра 15 мая, противник предпринял несколько безуспешных атак наших позиций на этом участке...

Только известно, что немцы были уже в городе, но снова оттуда вышли. Укреплённые высоты над городом ещё заняты русскими, которые с высот и из пещер стреляют из всех видов оружия. Канонерские лодки держат под огнём все подступы. Непрерывно грохочут вокруг нас взрывы. Осколки и пулемётные очереди сбивают цветущие ветви деревьев. В то время, как мы смотрели на русских, появившихся над нами на горе, во двор нетвёрдой походкой вошёл лейтенант Б. с перевязанной головой. Его загорелое лицо было бледно, губы почти обескровлены...

К 13 мая худо-бедно, «с миру по нитке», «с бору по сосенке», но оборона по линии Турецкого вала была создана. Л.З. Мехлис и Д.Т. Козлов докладывают в Москву, что «основные оставшиеся части и соединения сосредоточены на линии Турецкого вала…» [25; 56]. По иронии судьбы именно в этот день слабая оборона по линии вала, державшаяся, в основном, на героизме и самоотверженности солдат, командиров и политработников, была прорвана. Утром 13 мая гитлеровцы возобновили атаки, стремясь нащупать слабые места в наших оборонительных порядках...

Схожая картина предстала перед армейским комиссаром и на северной оконечности вала, где отступали части 47-й армии: «Части 47-й армии беспорядочно отходят под жесточайшим воздействием авиации. Отход был неорганизованный. Ни одной части найти не удалось. Шли разрозненные группы» [25; 55]. Противник в течение дня подтягивал к Турецкому валу танки, пехоту и артиллерию. Кроме того, в районе Марфовки им был выброшен парашютный десант [11; 279], [1; 24, 27]. Но прорвать оборону советских частей и подразделений немцам в этот день не удалось...

С большой долей уверенности можно говорить, что связь с армиями на тот момент у штаба фронта ещё была, так как 77 гсд и 55 тбр участвовали в контрударе 51-й армии во второй половине дня 10 мая. Следовательно, до армий распоряжение об их передаче было доведено. Безусловно, это могло быть сделано до переговоров с Москвой, и то, что подавалось Ставке как планы, уже приводилось в исполнение. Но совершенно ясно и то, что решение о переброске частей и соединений из 47-й в 51-ю армию могло быть принято только по результатам боевого дня 9 мая...

Все эти нюансы делают очень уязвимой схему событий на Крымфронте 10-11 мая, рисуемую рядом историков и ставшую чуть ли не официальной: 1) Козлов и Мехлис, получив приказ Ставки на отход рано утром 10 мая, вместо его выполнения начинают зачем-то совещаться; 2) совещаются они весь день и, видимо, ничего лучшего приказа Ставки не выдумав, передают его в армии; 3) Львов и Колганов зачем-то целые сутки медлят с его исполнением; 4) итог – потеряно два дня. Но что же произошло в реальности? Чем вызваны...

Перипетии планирования контрудара в штабе Крымфронта ясно показывают, что особой тревоги сложившаяся к концу 8 мая обстановка у штаба не вызывала. В сущности, никаких предпосылок катастрофы ещё не было видно. Да их и в самом деле не было. Один из прогнозов действий противника начал претворяться в жизнь. Успехи у противника были, но их нельзя было назвать ни грандиозными, ни решающими (это, как помним, признавал и сам Манштейн [19; 264] ). Теперь нужны были наши контрмеры, к организации которых и приступило командование Крымского фронта...