Скелеты в т̶в̶о̶ё̶м̶ моём шкафу

... ты неси меня, море синее, в край далёкий, теперь невидимый где покрыты деревья инеем, где характер у вёсен строгий... ⠀ Марика ⠀ Пела песни, а волны слушали, поднимая вверх гребни пенные, Мы ведь тоже, как ты—послушники. Валунов и утёсов пленники. Помогите. Сестрицы милые, вы—бескрайних широт владелицы. На земле мы совсем бессильные. Отправляйся к морской волшебнице. На бескрайних просторах каменных, за холмами молочно—белыми Под водой растут травы алые, что горят, как черешни спелые. Подойди к тем стеблям особенным, поклонись, попроси о помощи, Путь укажут к стежкам нехоженным. Там живёт чародейка Омая. Отправляйся теперь. Немедленно, расскажи обо всём с правдивостью, Знай, она не ко всем приветлива и не терпит расчёта с лживостью. Трое суток Марика двигалась. Дивный мир под водой, но всё таки, За горами холмы завиделись, а за ними сияли отблески. Раздвижные затворы красные, расписные палаты золотом, Полотнища везде атласные, только веяло мёртвым холодом. Восседала седая Омая за седьмыми дверями синими, Перед ней зеркала огромные и алтарь с жемчугами тинными. Проходи, дорогая Марика. Говори теперь, чем тревожишься? С материнской заботой, ласково, говорила она вполголоса. Родилась я в краю особенном где парят удалые соколы, Расписные равнины с пашнями, устья рек и леса высокие. Налетели, как чёрны вороны, тёмной тучей полки несметные, Земли те были в клочья порваны и сгорели места заветные. Привели меня люди тёмные в серый замок. Высокий, каменный Я—рабыня в роскошных комнатах, там душа выгорает пламем. Не печалься особо, милая, исцелим и печаль, и раны мы. Молодая ещё, красивая, вечность тушит любое полымя. Хочешь, станешь сестрицей с волнами, будешь виться по морю синему, Проплывёшь желоба бездонные, встретишь берег, покрытый инеем? Да хочу! И пришла за этим же! Преврати меня в пену белую Что воспета в стихах поэтами, пузырьками клубится смелыми. Стану я оберегом путникам, тем что следуют с чистым помыслом. Верным другом, опорой, спутницей, указателем в добрых поисках. Стану омутом для разбойников, что гонимы вперёд тщеславием. Хорошо. Я свершу по—твоему... В синь волна уносила платьице. Художник —иллюстратор : Елена Гурова

В августе птичьи трели звучат всё тише. Вдумчив. Немногословен. Вы с ним похожи. С южным упрямством луч ещё гладит крыши, Только восход трубит с каждым днём всё строже. Пряный полынный дух разлетелся всюду, С дымкой осенней в мирный вступая сговор Сонно, замедлив темп, не спешат минуты Осень в свои владенья вступает скоро. С ней так уютно в дождь под пушистым пледом, Рифмой латать в тиши потайные бреши. Медно—багряный жар собирать в букеты. Осень — мужицкий нрав. Только бабий стержень.

Открывая глаза, город гасит свои фонари, Еле слышно, очнувшись от сна, льются птиц голоса Рыжий отблеск игривой зари шлёт лучи в небеса,— Собирая в букет разноцветных потоков огни. ⠀ Аметистовым гребнем ажурный горит гиацинт Как надушенный франт, источающий терпкий купаж. Кофе в турке дымится и куплен медовый грильяж, — Чем не повод для счастья? —Без веских на счастье причин.

Неуверенной, лёгкой походкой, Пробудившись от долгого сна В мини—юбке нескромно короткой, По аллеям шагает весна. Её волосы ветер ласкает, А в глазах полыхает костром Вера в жизнь. Она жизнью играет В неизведанном мире людском. Её мысли, подобно юбчёнке, Не скромны, и длины не видать, В бесшабашной ребяческой гонке Всё торопится в жизни узнать. Её путь освещает надежда, Гонит вихрь амбиций вперёд. В редких паузах праздничных "между" ,— Она крепнет и плавно растёт. И уже не весна по просторам , — Знойных шквал, источающий страсть, В её взгляде затонут озёра И расплавится всякая снасть. Её косы, под маревом вязким , — Не колышит летучий сквозняк, Так давно не живёт по указке И отстроен душевный маяк. Иногда лишь , — грохочут вулканы, Брызжет лава кипящих страстей Жгучим пламенем льются фонтаны, Укротит их лишь стаж сентябрей. Тянет с запада мудрой прохладой, Охлаждая бурлящий аффект И теперь не волнуют бравады , — Опыт дарит бесценный эффект. Серебрится по локонам иней, Остужая палящий накал. Амулет покосившихся линий Отражением льётся в бокал. Стаж подарит лишь трезвые мысли, Заплуталый душевный покой С осознанием дела домыслив, Чтобы вскоре вернуться домой. Время долгой морозной зимою Дарит шанс подвести под черту Диалог бесконечный с собою, И возможность смотреть в пустоту. Лишь теперь, когда буйства утихли И отброшено бремя страстей В сердце стало спокойно и тихо , — Льёт свободу покой декабрей. Заметёт ледяная фактура Кем-то наспех оставленный след, Завернёт в белый плед из велюра И пойдёт ждать весны силуэт.

Художник В глухом, забытом Богом, старом сквере, Писал художник образный портрет В минорно—декадансовой манере На бледный фосфор кожи падал свет. ⠀ К изгибам блёклых губ, —ползли морщинки, — С заботой их скрывал за шрихом —штрих,— Застывшие хрустальные слезинки, Вычёркивал у глаз её больших. ⠀ Переносил из памяти детали, Старался скрыть неверные черты От взора, как нарочно, ускользали Частицы первородной красоты. ⠀ И вглядываясь в пропасть глаз бездонных,— Исследователь душ терял покой Замазывал следы ночей бессонных, В погоне за несбыточной мечтой, ⠀ Легко закрасил шарм, с кокетством детским, Фальшивый смех скрывал её тоску, Забитый плачь он спрятал в контур внешний, — Что складками катился по лицу Гонимый иллюзорным идеалом, Он бросил не законченный портрет. И с чувством, как когда-то у вокзала, Ушёл, поправив выцвевший берет. ⠀ Под ветхой крышей старенькой беседки, С картины  продолжала наблюдать, Как птица  вечность запертая в клетке, Забывшая про свой удел —летать. ⠀ Окрашенная ложным абсолютом, Закованная в тысячи цепей, Но цепи ведь не жизнь цепляет людям,— А лживый мир искусственных людей.