Ольга Шкредова

Эта статья - можно сказать, совместное творчество нашей семьи. Хотя, сама по себе, тема совсем не новая. В далёком 2009 году я сочинила стихи (закольцованные) о двенадцати месяцах. А лет за двадцать до этого мой дед (художник, шахматист, ценитель природы и просто замечательный человек) написал двенадцать картин, на которых изображено одно и то же место в разные времена года. Общее название стихам придумала моя мама (самая лучшая мама на свете). К сожалению, их уже нет с нами, но их памяти я хочу посвятить эту статью...

ПРО ЛИХОМАНОК Заросло травой древнее капище. Буйные ветры да дожди-непогоды истёрли лики каменных истуканов. Крепко спят старые боги. Спят до поры, когда вспомнят о них и сызнова уверуют. Вкруг капища чащобы непролазные. Берегут дерева вековые память о временах изначальных, хранят седые былины да предания. – Жили когда-то на свете белом тринадцать сестёр. То ли прогневили чем родители их силы высшие, то ли роду пришла пора иссякнуть (ибо продолжается он по мужеской линии), но не появилось в семье ни одного мальчика...

ПРО НЕРАЗЛУЧНИКОВ – А Марфушу сосватали! – Нюрка так и светится от счастья, что первая новость узнала да бабушке рассказала. – А что, бабулечка, теперь, поди, и кукла какая свадебная понадобится? – Вестимо, понадобится. Таков порядок – молодым непременно Неразлучников мастерить, дабы жилось им дружно да счастливо. Ну, что ты глаза такие состроила? Ой, Нюрка, вот как есть лиса! Не гляди, не гляди, сама расскажу. Знаю, что не отвяжешься. А коли науке энтой – обереги-то делать – с малолетства обучишься, так от того одна токмо польза...

ПРО НЕВЕСТИНУ КУКОЛКУ Прибежала Нюрка в избу с холоду запыхавшаяся да, не раздеваясь, к бабушке Авдотье кинулась. – Ой, бабусечка, чаво видала-то я! У Смирновых на окошке красном экое чудо стоит – с виду, кажись, кукла, токмо шея у её длинючая, а рук и вовсе нету. Я Фроську спросила, а она и сама не ведает. Энто, говорит, сестрица старшая Марфуша смастерила. Обскажи, бабусечка, что за куколка эдакая? Авдотья только посмеивается. Эвон как зацепило внучку. Теперича покуда всё не вызнает, не успокоится...

ПРО ПОДОРОЖНИЦУ Как путь санный встал, вернулись в родную избу отец с матерью. Ребятишки радуются. Оно и понятно – соскучились. Вьются вокруг родителей-то. Ласки малышне хочется. А того более – подарков, что из мест дальних привезены. Подарки те чудо как хороши: Ванятке гнедой коняшка достался на колёсиках; Васильку с Мишанькой – по солдату деревянному (а солдаты-то красками раскрашены, ну чисто взаправдашние); Марьянке – птичка-свистулька (жар-птица, не иначе). Нюрка – старшенькая, ей и подарок сурьёзный – отрез ситцу на сарафанчик...

ПРО ДЕСЯТИРУЧКУ – Ой, бабусь, кто это? – в кулачке у Нюрки кукла. Да такая чудна̀я – ручек у ней много. И торчат эти ручки в стороны, ровно у пугала. – Десятиручка. Ты, Нюрочка, спрячь её обратно, откуда вынула. Не любит энта куколка, чтоб её видели. – Почему? – у Нюрки сразу ушки на макушке. Бабушка новую сказку сказывать будет. Это уж как пить дать. Младшие мигом на лавки забрались, тоже слушать приготовились. Бабушка Авдотья тарелки вымытые на полавочнике расставила, поправила на столе скатерть и уселась с прялкой поближе к светцу...

ПРО КУВАДОК – Повадилась сила нечистая на землю русскую шастать. То тут, то там появится. Всё-то ей вредить да пакостить хочется. Дня без того прожить не может. Уж чего только не выдумает: то молоко по деревням сквашивает, то ветрами-суховеями по полям летает, то мор на скотину напускает. А пуще всего любо нечисти на род людской хвори насылать. Да вот незадача – непросто к людям подступиться. Ох, как непросто. Сунется пакость какая к мужику, а он крепкий, что твой столетний дуб. Мужикам-то от веку защита самой природою да матушкой родимой дадена...

ПРО БЕРЕГИНЮ – Бабусь, расскажи сказку… По холодным половицам зашлёпали босые пятки. Ребятишки обхватывают бабушкины колени, обнимают, теребят подол сарафана, заглядывают в лицо. Ишь, бесенята, так и льнут, так и ластятся. Как тут откажешь? – Не балуйте, пострелята! Лучина, того и глади, потухнет. А в потёмках-то Полуночница придёт да сны ваши умыкнёт. А ну, брысь на полати! Кому говорю?! И чтоб ни гу-гу. Не то сказывать не стану. Снова ножонками затопотали, лезут, пихают друг дружку, чтоб, значит, быстрее вышло...

Минька открыл глаза и улыбнулся. В щель между ситцевыми занавесками шаловливо пробрался солнечный лучик и легонько дрожал на стене прямо над Минькиной головой. Сегодня будет прекрасный день! - Проснулся? – бабушка заглянула в комнату. – Тогда беги завтракать, а то там Сережка уже пришел. Полчаса сидит, тебя дожидается. - Что ж ты меня не разбудила-то, бабуль?! – Минька соскочил с кровати и, натягивая на ходу шорты, рванул на летнюю кухню. Сегодня будет великий день! Еще вчера они с Сережкой решили, что утром начнут составлять План...

Первое, что Она увидела, открыв глаза, был исписанный лист возле ее локтя. Взгляд медленно скользил по столу, заваленному бумагой и пустыми стержнями авторучек, по цветам, которые Она не поливала уже несколько дней, и, наконец, остановился на тоненькой полоске рассвета на горизонте за домами. Небо светлело, и звезды таяли, исчезали, как капли дождя на пересохшей земле. Город спал, жил в своих снах, изредка беспокойно вздрагивал ярким светом желтых окон и вновь погружался в дремоту раннего утра. Она протянула затекшую руку и щелкнула выключателем...

Надсадный кашель заставляет согнуться пополам. Горло горит. На ободранных коленях выступили крошечные красные капли. Кровь. Только этого не хватало. Кто-то из Гончих может ее почувствовать, и тогда мне конец. Последний рукав рубашки идет на полоски. Туго перевязываю ранки. Идти на негнущихся ногах не удобно, но так у меня хотя бы есть шанс. Да какой, к демонам шанс?! Кого я обманываю? Просто отсрочка. В подземелье под Защитной стеной пыльно и темно. Очень пыльно. Я вновь кашляю. Подсвечивая маленькой...

Сынок, Ванюша, подь сюды. Присядь, разговор сурьезный есть. Пора мне, Ванечка, уходить. Довольно я уже пожил. А ты не спорь и не перебивай. Сил у меня осталось совсем чуток, а рассказать многое нужно. Ты, небось, никогда не задумывался, почему первых сыновей в роду нашем Иванами величают? Я Иван Иваныч, ты Иван Иваныч. Хлопец твой тоже Иван Иваныч. И отец мой, и дед, и прадед такое имя носили. А до них все старшие мужчины. Есть на то своя причина. Особая. Пришла пора тайну сию тебе открыть и по наследству передать...