Руслан Смирнов

Ночь, время за полночь. Звонок в дверь. Ещё один. У двери стоит высокий человек в шерстяном балахоне, подпоясанный грубой, плетеной веревкой, на концах которой висят бамбуковые палочки. С боков за веревкой торчат по две бамбуковые палочки, соединённые цепочками из белого металла. В левой руке этого человека бамбуковая трость. Из-под широких рукавов балахона, виднеются такие же бамбуковые палочки из ствола средней толщины. Ещё один звонок. За дверью послышался шум – шаги, щелчки выключателей. -Кто там? Что вам нужно? – послышался старческий надломленный голос из-за двери. -Госпожа Кристофсон? – прозвучал вопрос на чистом английском...

Между стволами сплетенных лианами в густой растительности видна хижина, построенная из бамбука и крытая листьями пальм. Давайте выйдем на эту прогалину. Напротив входа хижины под навесом стоит алтарь - каменная глыба испещрённая выступами, на которых лежат свитки, веера, книги в кожаных, рельефных переплетах. Зайдя в хижину вы ничего не найдете, как и тот человек, который обследует это место. Это европеец, по смуглой коже и лоснящимся черным волосам видно, что он уроженец юга, по паспорту итальянец. Карие широкораставленные глаза с удивлением и восхищением смотрят на окружающие предметы. Он легко...

Непроходимые джунгли. Солнце вышло в зенит. Оно играет тенями стволов и листьев, отчего у прохожего перед глазами возникают замысловатые картины, которые почти никогда не повторяются. Места, где солнце своими лучами достает до земли сменяются мрачными и непроглядными зарослями. Кое-где виднеются цветки яркой окраски: оранжевые, розовые, желтые и фиолетовые. Промеж стволов мелькают, переливая своим ярким оперением птицы, под чей аккомпанемент и меняются картины в лесном театре теней. Иногда они замолкают заметив движение в зарослях. Хищник среднего размера, обычно это леопард, крадется, выслеживая свою добычу, или семья диких свиней пронесется с визгом...

Перебирать вещи Литисия почему-то начала именно с этой коробки. Среди старых документов она увидела фотографию. С неё на Литисию смотрел юноша в хорошем костюме, с дипломом в руках. На обороте надпись: «Литисии на долгую память». -А почему ты не подписался - спросила она у его тогда. -Я же подписал « на долгую». Если будешь помнить от кого то подпись лишнее – как всегда отшутился Магнум. «Да точно это был он». Память возвращала её в детство. * * * Его Литисия увидела в первый раз, когда он пришел в школу, после очередного переезда его родителей...

Кладбище, холодно пасмурно. Проходя по асфальтовым дорожкам можно и не заметить застывшую, как изваяние перед могилой сына старушку. Шляпка с узкими полями, вуаль, короткий полушубок, черная драповая юбка из-под которой видны полусапожки, выдавали в ней ровесницу века. Хотя сейчас на кладбище не было никого кто, бы задался вопросом: « Что делает эта женщина в это время в таком мрачном месте?» Редкие прохожие не обращали внимание на подавленную горем, поседевшую больше от утраты чем от старости даму. Знакомые с ней давно, были удручены переменами, произошедшими в последнее время, как она из веселой, лучезарной, сыплющей прибаутками, всюду спешащей старушки превратилась в бабулю лет девяносто...

Стояла сушь. Хотя на дворе был конец августа, жара стояла как в июле. Владимир сидел на веранде в кресле-качалке, слегка покачиваясь, смотрел вдаль. Жара его не беспокоила, его мысли были рядом с Литисией- девушкой с красивыми каштановыми вьющимися волосами, сверкающими как угольки глазами, запоминающимся точеным носиком, алыми как бутон розы после дождя губами, с изящной хрупкой фигурой. С ней была назначена свадьба. Из счастливых мыслей этого уроженца Сибири, златокудрого с мраморными чертами лица зеленоглазого, крепко сложённого сорокалетнего мужчины, вывели визг тормозов и хлопанье дверей автомобиля...

Не так давно разбирая вещи в подвале, я наткнулся на две старые самодельные пожелтевшие тетради. В них была чья-то автобиографическая повесть, рассказывающая о человеке и всех, кто оставил след в его жизни. На обложках были странные знаки. Вот что было в этих тетрадях. Мне было 22 года. Я был полным сил и идей юношей, как говорили в то время. Я - это Магнум Кристофсон. Светловолосый, среднего роста с карими глазами, все мои друзья говорили, что мой профиль, точь в точь профиль какого то античного поэта, только какого никто вспомнить не мог...