Приют последнего поэта

Не ждите меня, Ялта и Сочи, Помню, люблю, очень скучаю, Я там, где сейчас белые ночи, И Балтики ветры мне докучают. А в памяти тёплое Чёрное море, Благоухание цветущих магнолий, Солнце в зените, словно в дозоре, Список экскурсий и первых мозолей, Свежие фрукты, вино на разлив, Вечер в кафе, ароматный кальян, Музыка в зале, неспешный мотив, Сладкие грёзы, мимолётный роман. Воспоминаний проходят порывы, Хмурое утро, кофе в дорогу, По радио Шнур что-то с надрывом, Отпуску быть, потерпеть лишь немного...

Колокольный расплескался звон, Призывая на мгновение оглянуться, Он доносится со всех сторон, Заставляя струн души коснуться. Он летит над крышами домов, Над густыми русскими лесами, Прогоняя отпечатки снов, И играя в небе с облаками. Неуловимо сотни лет кружится, Переливы серебром звучат, Благовест над Русью словно птица, Лишь иконы снова промолчат. Собираясь в дальнюю дорогу, Трудный совершая жизни шаг, Ставим свечку и взываем к богу, Звон малиновый как будто знак. Знать дорога станет покороче, Можно все ловушки обойти, Длиннее дни, светлее ночи, Надежда силы даст дойти.

Я получил когда-то роль от режиссера, Холодным утром, когда город спал, Я сомневаюсь, что хорошим стал актёром, Но жизнь свою старательно играл. Сначала был я в качестве статиста, Экспромтом исполняя свою роль, Но позже дослужился до артиста, Играя сцены, где любовь и боль. И вот уже шекспировские страсти, Хочу, чтобы узнал меня весь мир, Отелло, что у ревности во власти, И жалкий неудачник Король Лир. Вживаться в сыгранные роли, Немые, и такие, где кричал, Мне помогала только сила воли, А позже я пронзительно молчал, Теперь я не такой уже, как прежде, На сцене вечно Вишнёвый сад, Лишь теплется в душе надежда, Что зритель меня видеть снова рад.

В плену у липкой темноты, Подчас в вине ищу тебя, Мои стремления просты, Я не могу жить не любя. Тебя не суждено забыть, Из сердца вырвать не дано, Против течения трудно плыть, Но я мечтаю всё равно. В водовороте новых дел, Я чувств своих не утоплю, Но лишь сказать тебе хотел, Как сильно я тебя люблю...

Как в эти губы не влюбиться, В глазах бездонных как не утонуть, Осталось только покорится, И сердцем бьющимся рискнуть. Пожертвовать душой и телом, На плаху чувства принести, Любви такой нет в мире целом, Садам Эдема вновь цвести. Так думал я, когда был молод, Когда любовью был я пьян, Но не спасает хмель и солод, Наших страстей потух вулкан. Теперь смотрю на наши фото, Иглой на сердце колет боль, Мы словно в старом улье соты, Но вместо мёда только соль.

Дракон жестокий в нас вселился, Огнём из пасти всё сжигает, Зубами в нашу плоть вцепился, Он души ядом отравляет. Его частичка в каждом теле, Питается он злобною молвой, Он ран кровавых слушает капели, Качая огнетворной головой, Он знает все желания и секреты, Все помыслы и чаяния людей, Ему по вкусу страхи и наветы, И воплощение зависти идей, Пороков тайных он носитель, По нраву ему ненависть и зло, Грехов деяний верный зритель, Ему знакомо боли ремесло. Конечно можно с ним прожить, И чувствовать его дыхание, По волчьи от досады выть, Заметив жёлтых глаз мерцание. Но вдруг найдётся Ланцелот, Он для дракона злейший враг, Надежды он построит плот, Над ним поднимет правды флаг. И будет бой идти всю ночь, Дуэль между добром и злом, Дракон уйдёт отсюда прочь, Искать он будет новый дом. Потом ликующий народ, Героя будет на руках качать, В зените славы Ланцелот, Дракона обнажив печать. Он победитель зла и лжи, Испачкан кровью длинный меч, От наслаждения он дрожит, А несогласных сотни в печь. Тщеславия жертва Ланцелот, Он постепенно стал другой, Освобожденный им народ, За это платит головой. Рекою также льётся кровь, Как будто не ушёл дракон, Людские души стонут вновь, Поставив жизнь свою на кон. Наш Ланцелот уже иной, Кровавая блестит роса, Ты снова вспомнил ужас свой, Мерцают жёлтые глаза...

Я на краю обрыва, тени в облаках, Бушует грозно море под ногами, Не сделал трудный выбор я пока, Не прокричал его последними словами, Унять стараюсь в своём теле дрожь, Шепчу заиндивевшими губами, Меня так просто не возьмёшь, Не одолеть меня костлявыми руками. Судьбы удары я привык держать, От ветра никогда лицо не прятал, Надежда даст мне силы устоять, Всегда вставал, хотя не раз я падал. И в этот раз стихию одолею, Отринув страхи и отчаяния боль, Не дрогну, если даже заболею, Пусть выступает на одежде соль. Друзья мои, хочу я вам сказать, Чтоб духом падать вы не смели, Кто сдался, тот не будет побеждать, Кто верит, тот достигнет цели.

Опять душа зовёт в дорогу, И сердце бьётся всё сильней, Сквозь непогоду и тревогу, Сквозь череду унылых дней. Стучат вагонные колёса, Дорожный отбивают бит, Толи подъем, то ли с откоса, Но поезд через жизнь летит. В окне мелькают полустанки, Свет городов, где не бывал, Незбывшейся мечты останки, Любви нечаянной вокзал. Меняются в вагоне лица, Из разных судеб кутерьма, Друзей, любимых, вереница, И тех, чей след укрыла тьма. Те, кто сошли, уж не вернутся, И будут долго в даль смотреть, Лишь стоит только обернуться, Вагон пустой уже на треть. А машинист, он где-то рядом, Невидимый для нас пока, Окинет всех усталым взглядом, Рукой раскинув облака. Дорога дальше будет виться, Пронзив тысячелетий суть, И бесконечно будет длиться, Надеждой озарённый путь.

Лишь солнца первые лучи, Пронзят густые облака, Так сразу громко прозвучит, Ку - ка - ре -ку от петуха, Зашевелится скотный двор, Наполнится густой гурьбой, Вокруг двора стоит забор, Увитый старою лозой. Коровы тяжкою походкой, Идут на дойку не спеша, С болезненным ударом плётки, Уходит в пятки их душа. Дерутся свиньи у корыта, Истошный издавая визг, И куры ходят деловито, Не замечая мутных брызг. Бараны, козы, утки, гуси, Средь них опять заходит спор, Кто во дворе всего главнее?, Кому принадлежит забор? И спорят, а иной раз бьются, Ведут важнейший разговор, На сковороду яйца льются, А кто-то точит свой топор. Сюда не ходит старость в гости, Не доживают здесь свой век, Но белит солнце чьи-то кости, И носит шкуры человек

Мне снова ночью не до сна, Не исполняются мечты, Лампада - нежная луна, Своей не прячет наготы. Луна струит ночной эфир, Он завладел моей душой, Поэтов ветреных кумир, Рисует в небе образ твой. Но тает образ в тишине, Что богом и любовью дан, И растворяются в вине, Моих желаний океан. Но вскоре солнечный рассвет, Прогонит молчаливо ночь, И глаз твоих печальных цвет, Не в силах будет мне помочь. Сквозь ревности слепую боль, Через неверности капкан, На раны просыпает соль, Воспоминаний караван. Мне эти строки не легко дались. Но в них моей природы суть, Созвездия в небе разошлись, Чтоб обрести свой новый путь.

На перекрестке трёх миров, Где чёрная вода в Неве, Парад растрепанных ветров, И тесно мыслям в голове, Круговорот из разных лиц, Дворы - колодцы в жёлтый цвет, Частицы множества столиц, В себя вбирали много лет, Связал судьбу свою с тобой, Мне воздух твой необходим, Воспел в стихах я образ твой, Ведь стал ты для меня родным.

Палящим зноем раскален песок, И жажда протянула свои руки, Рабы на пирамиду поднимают блок, Перенося на спинах боль и муки. Растёт в пустыне царская гробница, Надсмотрщиков плети бьют сильней, Плывут по Нилу лодок вереницы, Путь освящая тысячью огней. Везут для Гизы каменные блоки, Не прерываясь на обед и сон, Над ними все египетские боги, И первый, кто над ними - фараон. Ведь десять лет уже кипит работа, И жизнь раба не стоит ни гроша, Лишь неизменна царская забота, Хлеб и вода - бессмертная душа. Жрецы от имени богов вещают, Миров загробных объясняют суть, Подземный рай всем обещают, Там каждый сможет отдохнуть. Пять тысяч лет с тех пор прошло, Толпа туристов в Гизу приезжает, Над пирамидой солнце вновь взошло, Египта древнего надежды вспоминает. Стоит гробница - символ фараона, Рабов, на чьих костях она стоит, Их души охраняют скорпионы, И что-то мумия Хеопса говорит..