Книги о любви и магии

Зима. Холодина. Рассвет. Маленький человечек с хитрыми глазами зябко ежится под пуховым одеялом. Всю жизнь он ненавидел холод, всю жизнь грезил о тропических островах под вечно щедрым солнцем. Но ради островов придется оставить господина; на это он никогда не решится! Зато уже сегодня он повезет в мрачное царство вечных льдов шесть тропических цветов, шесть изумительных нежных созданий, как заботливый садовник, укутав весь букет в меха и вьюгу... На время они выдернут господина из его черной меланхолии...

— Ну что, давайте знакомиться? Мы теперь все... в одной повозке, так сказать, — первой нарушила молчание румяная девица в тяжелой собольей шубе. — Позвольте, девушки, я вас всех представлю, — заторопился Алькраз. — Заринита Авгор, дочь уважаемого городского судьи. Девица в соболях отвесила шутливый поклон. Лицо у нее было детское: пухлые бледные губы, вздернутый нос, глаза зеленые, как у кошки, с приподнятыми к вискам кончиками, щеки пухлые и второй подбородок едва обозначен, как у младенцев-ангелочков со слащавых открыток...

Часть 1 Полночь, все спят, и только я, включив настольную лампу, вооружившись банкой с крещенской водой и нательным крестиком, сгорбилась над столом. — Покажи мне, что все это значит, — прошу от зеркала шепотом. — Только давай без чернухи, трупов и всего такого... Холодно блестит серебро. Смотрю на этот блеск и то ли дремлю, то ли проваливаюсь куда-то... Ночь светла. Ночь нарядна. Над головой так много лун — не сосчитать. Плывут в беззвучном танце, купаются в звездном сиянии. И только на земле царит тьма...

Часть 1 — Знаешь, я вообще во всю эту мистику не верю, но... Настя понимающе усмехнулась. Много наших бесед начиналось именно с этой фразы — правда, обычно произносила ее Настя. Есть такие довольно странные девушки, которые, если вдруг избранник оказался козлом, хватаются не за сковородку потяжелее, а за астрологию, какие-то вычитанные в интернете заговоры, или, того хуже, тащат денежки бабкам-гадалкам. Но вот настал тот позорный момент, когда эту фразу должна была произнести я: — Я не верю во всякую мистику, но...

— Во всех существующих кодексах чести указывается, что сильный не должен нападать на того, кто слабее. Вот только непронятно, для кого эти кодексы написаны, ведь такие, как вы, по-видимому, никогда о чести не слыхивали! — ненавижу! Любая вошь, которая хоть чуточку богаче и сильнее бедной учительницы рисования, считает себя вправе распоряжаться моей жизнью! Розовые капли сползают по щеке князя, намокшая рубашка липнет к коже. Он вытаскивает из-за пазухи закатившийся туда кусочек льда. Да, это было немного слишком...

Часть 1 Я была в таком ужасе, что побежала в противоположную сторону от своего дома, к магазину, где светло и много людей. Остановилась возле входа, уставилась на коробку, которую держала в руках. Это шкатулка. Узкая, но длинная, обтянутая красной сафьяновой кожей. Застежка из серебристого металла в виде орлинной головы. Я сперва не поняла, как ее открыть, случайно нажала на клюв — крышка откинулась сама с легким щелчком. Внутри лежало зеркальце. Овальное мерцающее зеркальце в причудливой старинной оправе, на длинной ручке...

— Ой, а знаете, что я в деревне слышала? Адель, крестьяне считают тебя ведьмой! — Энн, что ты такое говоришь? — строго оборвала дочь мадам Моро. — Но, мам, я это слышала собственными ушами. Мужики уговорили трактирщика снять со стены потрет его покойной дочери, помнишь, ты ее в образе русалки написала несколько лет назад? Так знаешь, что они говорят? Якобы портрет мешает им пить, потому что она оттуда как живая смотрит! А кто-то из них, вероятно, спьяну, видел ее у воды ночью, русалкой, как ты написала...

— Во всем, что произошло, есть и твоя вина. Это ты решил взять меня в жены. Я говорила, что мы неровня. Я до последнего не верила, что свадьба состоится... Обтянутая взмокшей рубашкой спина вздрогнула. — Да, это всецело моя вина, — сказал он глухо. — Я мог бы проверить твои документы, прошлое, но я не стал этого делать. Я тебе верил. Это моя ошибка. Рывком поднялся, обернулся, навис надо мной. — Но ошибки надо исправлять, не так ли, госпожа Вертли? Я опустила голову и сжалась. Какой у него ледяной голос и жестокое выражение лица...

Я всегда боялась возвращаться домой затемно. В тот день, когда началась эта странная история, я приехала не очень-то поздно — в шесть вечера, но зимой темнеет рано. Остановка троллейбуса расположена на краю узкого, но очень длинного и дикого городского сквера. За темным рядом деревьев и полоской дороги начинаются дома, магазины, детская площадка, горят фонари — в общем, цивилизация. Но вот эти неосвещенные двадцать метров пути домой я очень не любила. «Дикий» сквер считают своей вотчиной стаи дворняг...

Любовь, которая больше жизни. Больше посмертия. Больше тебя самого. Я даже не знаю, как выразить, не могу подобрать слова... Наверное, именно это буддисты и христиане называют Божественной Любовью, любовью Творца — да простится мне столь кощунственное сравнение... Насчет «простится», это я сейчас глупость написал, конечно. Мне уже ничего не простится. Говорят, Божественная Любовь есть высшее, истинное счастье, но это неправда. Просто рядом с ней такие категории, как «счастье» и «несчастье» уже не имеют значения...