Михаил Смирнов

Маттео хотелось стряхнуть злую ухмылку с губ волшебника. — Простите, почтенный, мы в неравном положении, — ответил он формально. — Я не знаком со сплетнями, которые вы имеете в виду. Смех задутой свечой пропал с лица мага. Слухи считались вещью вульгарной, и вежливые слова Маттео несли в себе едва завуалированное оскорбление. Он не успел ответить, когда по комнате громом пронеслось низкое рычание. Таверну окутала тишина. Повернувшись к двери, Маттео выругался так, что моряк с соседнего стола взглянул на него с почтением. Вемик Мбату стоял в открытой двери, припав к земле для прыжка, его хвост метался из стороны в сторону, а яростный взгляд упирался в паренька...

Он покосился в сторону откуда прилетел снаряд, раздраженный тем что какая-то глупость отвлекает его внимание. Из-за проема черного хода выглянул юный декламатор, подавая отчаянные жесты. — Эй! Давай сюда, быстро! — Когда Маттео не отреагировал сразу, мальчишка нетерпеливо закатил глаза. — Твой друг здесь, ему нужна помощь. Бросив взгляд туда, где он оставил «спящего» Темо, джордайн убедился что его могучий приятель исчез — несомненно отправился затевать потасовку еще где-то. Вздохнув, Маттео быстро пробрался к дальней стороне комнаты и оттуда на улицу. Он последовал за пареньком до конца длинного переулка, служившего для дуэлей, и остановился...

Маттео озадаченно нахмурился. Джордайни нередко устраивали публичные дебаты или монологи, но всегда по желанию своих патронов, и не в таком убогом окружении. От недоумения он перешел в состояние полнейшей остолбенелости, когда на стол залез невысокий, худой паренек, и прикоснулся пальцем к сердцу в традиционном салюте истины. Мальчишка явно плохо был знаком с обычаями джордайни. Вместо положенного он использовал средний палец. Посетители топаньем, гиканьем и стуком кружек по столам приветствовали «джордайна», который принял аплодисменты традиционным поклоном — склонившись в поясе, ни на мгновение...

— И счет Темо? Насколько я могу судить, он немало выпил, — заметил Маттео. Его слова содержали упрек, поскольку по закону джордайну не полагалось подавать ничего крепче вина. Какой прок тратить столько сил, храня джордайна от магического влияния, если ясность его разума затуманит выпивка или трава. Волшебник, слишком занятый подсчетом, не заметил намека Маттео. Поскольку содержимое мешочка намного превосходило стоимость всего, что Темо в состоянии был выпить или сломать за пару недель душевных терзаний, он был только рад счесть инцидент исчерпанным. Он даже обхватил юного джордайна рукой за плечи...

Густое облако заполняло бар. Искорки света то и дело выстреливали из него — Маттео узнал заклинание яркости из Книги Обольда, редкого тома, который ему пришлось изучать прошлой зимой. Искры на самом деле являлись бившими наугад крохотными молниями, застававшими врасплох сражающихся. Темо, само собой неуязвимый для подобной ерунды, прикрывал своим впечатляющим торсом немалое число бойцов, и теперь, с исчезновением джордайна, все больше и больше разрядов находили цели. Некоторые из участников драки шатаясь побрели прочь из облака, спасаясь от его магии. Заклинание действовало эффективно, и если Маттео позволит ему продолжать работу, вскоре драка будет утихомирена...

В обширных конюшнях Дома джордайн не нашлось бы никакой лошади более подходившей к его мрачному настрою. Роскошный черный жеребец по крайней мере на ладонь превосходил в высоту любого другого коня, виденного Маттео. Его родитель, если верить слухам, прибыл из далекого Амна — земли, знаменитой лошадьми. Хотя жеребец и являлся лучшим из всех лошадей в стойлах, Маттео не удивился, что он все еще в загоне. Какой-то грум кощунственно обозвал жеребца «Сирик» и кличка прилипла. Жеребец оказался таким же непредсказуемым, и возможно таким же сумасшедшим, как и злой бог, чье имя он носил. Конюший, неохотно повинуясь приказу Маттео, подготовил лошадь, в то время как другой слуга принес дорожный рацион...

Губы Маттео скривились в невеселой ухмылке. — И как мне этого добиться? Острым мечом истины? Слыша горечь и боль в его голосе, Вишна сочувственно вздохнул и положил ладонь на плечо юноши. — Не твоя рука убила Андриса. Такая мысль противоречит истине, а кроме того высокомерна. — Высокомерна? Как это? — с отчаянием вопросил Маттео. — Неужели я могу гордиться тем, что помог убить друга? — Необязательно получать от чего-то удовольствие, чтобы гордиться. Брать на себя ответственность там, где ее нет — тоже самоуверенность. Ребенок думает, что все на свете вращается вокруг него, что его воля и слова могут сами исполнять желания...

Негромкий шорох изумления прошелся среди джордайни. Остолбенело замерли наемники гончей, даже мастера обменялись недоверчивыми взглядами. Маттео заметил, что все они выглядели в равной степени пораженными. Но ведь Андрис сказал, что уже сообщил одному из них? Но сейчас у Маттео не было времени на размышления. Гончая наклонилась к нему, с грозным выражением на прекрасном лице. — Знаешь ты, сколько волшебников потратили жизнь на эту загадку? — голос ее стал приглушенным и яростным. — Сколько их погибло в болотах. Только маг или полный идиот осмелится даже пытаться! Скажи мне, джордайн, твой друг — глупец? Ловушка была очевидна...

— Ого. Редкая находка — человек, готовый признать, что он чего-то не знает, вместо того чтобы соврать. Ты делаешь честь своей касте, джордайн. Мелодия голоса гончей несла в себе истинное почтение, но Маттео видел насмешку, поблескивающую в ее глазах. Озадаченный, он постарался не ударить в грязь лицом. — Я благодарен за ваши слова, леди, — сказал он, легким ударением показывая, что распознал скрытый укол в комплименте. Кива выглядела заинтригованной. — Ты хорошо говоришь, для того, чьи мозги забиты пословицами и избитыми истинами. Возможно, ты пожелаешь рассказать мне о своем собрате по учебе...