Женя пишет

Кондитерское искусство против тревожности, или как тортики помогли мне сэкономить на психотерапевте. Часть 2. Вообще непонятно, как тут оказалась. Кажется, тревога спалА, когда отправляла письмо-отзыв на вакансию и ходила на собеседование к шефу. Потому что с ней я бы туда просто не дошла. Остановилась бы за углом здания, постояла и вернулась домой. А мужу бы сказала: «Ну не получилось, не взяли». Я  увлекалась кондитерским искусством, но не думала, что есть шанс приблизиться к этой профессии.  И вот я тут. В фартуке и смешной шапочке на голове, с венчиком в руке. Только я и миллион возможностей накосячить. Перевзбила яйца, недовзбила яйца, расслоился крем, бисквит слишком тонкий, зефир не застыл, а знаменитые макарон — спонсор депрессии почти у всех кондитеров.  Долгое время  жизнь протекала так: ✔ с вечера посмотреть план дел на завтра; ✔ начать переживать и думать, что конкретно из этого я могу сделать не так; ✔ не спать всю ночь, ворочаться в постели и мысленно украшать торт; ✔ ехать на работу; ✔ выполнять все дела по плану, периодически выбрасывать испорченные продукты и рыдать; ✔ по дороге домой переживать, что я что-то сделала неправильно, и уж завтра меня за это «что-то» точно уволят; ✔ повторить всё сначала. Это бесконечные слёзы, бессонница и невозможность расслабиться. В таком ритме меня хватило примерно на пару месяцев. Потом устала и поняла, что надо что-то менять. Или себя, или работу.

Кондитерское искусство против тревожности, или как тортики помогли мне сэкономить на психотерапевте. Часть 1 Тревожность всегда была моим вторым именем. С детства. Наверное, она родилась вместе со мной. Я могла несколько раз подниматься на свой пятый этаж (в доме без лифта) с тяжеленным футляром от скрипки в руках, чтобы проверить, точно ли  закрыла дверь. Кажется, я стала золотой медалисткой только из-за тревоги. Переживала, что меня спросят на уроке, а я не отвечу и опозорюсь на весь класс. Поэтому старалась знать всё. В театральной студии на всякий случай знала текст всех персонажей пьес, которые мы ставили. Мало ли. Казалось бы, что в этом страшного? Окружающие нарадоваться не могли на девочку-отличницу, посмеиваясь над моими «странностями». Только вот никто не говорил, что тревожность съедает человека изнутри морально и физически. Что в будущем из-за переживаний будут трястись руки, сердце будет выпрыгивать из груди, я начну задыхаться и иногда не буду спать ночами из-за событий, которые должны произойти. Исход их не был предрешен, но понервничать — святое дело. Знаете, тревога похожа на навязчивую девочку-подругу, оберегающую меня от жизненных опасностей, вместе с ними огораживает и от прелестей жизни. Если утрировать, то примерно это говорит она внутренним голосом: «Давай не пойдём туда, там надо под мостом проходить, вдруг он развалится и упадёт на тебя. Нормально же стоим». Вот я и стою. Переживаю. И так было, пока судьба не занесла меня в один кондитерский цех...