Давид Новиков

Звон будильника пронзил тишину комнаты, вырывая меня из объятий сна. Недовольно застонав, я перевернулся на другой бок, пытаясь укрыться от назойливого звука. Но он не унимался, настойчиво напоминая о предстоящем дне. С трудом разлепив глаза, я взглянул на часы – 6:30 утра. "Рано", – промелькнуло в голове. Но затем я вспомнил вчерашний разговор с отцом и понял, что отступать некуда. Вчера вечером, за ужином, отец объявил о моем летнем трудоустройстве. "Поработаешь со мной, сынок, в моей компании...

Город засыпал, укутанный в плотную пелену ночи. Лишь редкие фонари пробивались сквозь туман, словно робкие звезды, заблудившиеся в земной мгле. В одном из тихих переулков, где эхо шагов казалось оглушительным, притаилась фигура. Женщина нервно озиралась по сторонам, словно ожидая не то попутного ветра, не то неминуемой беды. Ее звали Марта, и она была матерью-одиночкой. Жизнь не баловала ее, подбрасывая все новые и новые испытания. Работа на фабрике, грошовая зарплата, вечные долги… И сын, Димка, ради которого она готова была на все...

Тишина квартиры, обычно нарушаемая лишь тихим тиканьем часов, взорвалась какофонией криков. Жена, покраснев от гнева, выплескивала слова, словно кипящую лаву. Дочь, обычно спокойная и рассудительная, с вызовом смотрела в ответ. Я, вернувшийся после тяжелого рабочего дня, оказался в эпицентре семейного урагана. Предыстория этой бури оказалась довольно банальной, но от этого не менее болезненной. У моей жены есть сестра, натура деятельная, но вот беда – энергию свою она направляет не на созидание, а на потребление...

Стол ломился от угощений, как это обычно бывает на семейных праздниках у тети Веры. Шумные разговоры, смех, тосты – все как всегда. И как всегда, в центре внимания оказалась Виктория, моя троюродная родственница, с неизменной историей успеха ее сына Сашеньки. Виктории 65, она давно на пенсии, живет в тихом городке, где время, кажется, течет медленнее, чем где-либо еще. Но ее глаза загораются особым огнем, когда речь заходит о Саше. "Ах, Сашенька мой! – начинает она, и все присутствующие невольно закатывают глаза...

Жизнь иногда подбрасывает такие сюжеты, что впору снимать драму. Вот и моя история – клубок противоречий, обид и беспомощности, завязанный в тесной двухкомнатной квартире. Всё началось с мамы. Она всегда была странной, немного отстраненной. После смерти отца они с сестрой жили вместе в его квартире. Я давно съехала, взяла ипотеку. Родители, конечно, помогали первое время, за что я им безмерно благодарна. Двушка, двое сыновей-подростков – живем, как можем. А потом отец умер, и мама… Мама взяла и подарила квартиру сестре...

Мой папа – идеальный многодетный отец. Как недавно выяснилось на 25-летии младшей сестры, в детстве каждый из четверых детей искренне считал, что батя, конечно, всех любит, но его немножечко больше, чем остальных. А сейчас точно так же считает кот Гоша. * * * Моя гавайская история. Облазил все острова, кроме Оаху. Они, острова, все очень разные, мой самый любимый - Кауаи. Там история и случилась. Отдалённый пляж, людей мало, хорошо побродить по коралловым лужам при отливе, морские существа всех видов и сортов...

Я всегда считал себя здоровым человеком. Но, как говорится, береженого Бог бережет. Решил пройти диспансеризацию, чтобы убедиться, что все в порядке. Пришел в поликлинику, как штык, в 10 утра. Меня встретили очень приветливо, даже удивительно. Бодрые тетушки быстро провели все необходимые обследования и сказали прийти за результатами на следующий день. "Вот это сервис!" – подумал я. На следующий день получил результаты. Креатинин слегка повышен. "Проблемы с почками, нужно делать УЗИ", – заключила врач...

В памяти всплывают дни первой производственной практики в АТБ аэропорта. Все казалось таким ответственным, каждый агрегат – неприкасаемым, а мы стояли, переминаясь с ноги на ногу, полные неуверенности. Подходит инженер смены и выдает задание: разобрать вентилятор двигателя, кажется, Д-36, и аккуратно сложить лопатки в ящик для отправки на завод-изготовитель для восстановления кромок. Каждая лопатка стоила как новенькая "девятка", правда, в отличие от нее, за пределами авиапредприятия никому не была нужна...

Деревенька наша, тихая да скромная, никогда особыми событиями не блистала. Разве что ярмарка раз в год, да свадьбы по осени. Но после войны жизнь всколыхнулась, словно омут после брошенного камня. Мужиков поубавилось, а баб, что вдовых, что девок на выданье – хоть пруд пруди. И вот тут-то мой прадед, Иван, герой войны, вернувшийся с фронта целым и невредимым, решил, что пришло его время. До войны Иван был мужик как мужик: дом, семья, работа в поле. Но, видать, на фронте что-то в нём переключилось...

Был у нас замкомэска майор Аршинников. Он из тех пилотов, которые летное дело знают в рамках моторных навыков, а в технике, мягко говоря, разбираются с трудом. В какой-то момент не повезло, и меня поставили к нему на самолёт техником. В первый же день после этого полетел он на разведку погоды. Прилетает. Спрашиваю его, есть ли замечания. Взял он меня под руку, отвёл в сторону, закурил. - Понимаешь, что-то не то. - Что? - Ну ты проверь повнимательнее, проверь. - Так что проверить-то? – спросил я вдогонку...

Вечер опускался на город, окрашивая небо в оттенки усталой сирени. Я куталась в капюшон, пытаясь спрятать от прохладного ветра покрасневший от слез нос. В руках – маленькая лопатка, в сумке – завернутое в мягкое полотенце тельце моей любимицы, крысы по имени Мими. Мими прожила долгую и, надеюсь, счастливую крысиную жизнь. Но всему приходит конец. И вот, я бреду по парку, ища подходящее место для ее последнего пристанища. Когда-то давно, еще в юности, я завела себе крыс. Не одну, а целую стаю. Они были моими друзьями, моими компаньонами, моими маленькими мохнатыми детьми...

Отношения с ним длились целых три года. Три года, наполненных надеждами, ожиданиями и, как оказалось, глубоким разочарованием. Секс случился довольно поздно, спустя полтора года после начала отношений. И этот первый раз стал настоящим кошмаром, оставив после себя горький осадок как в душе, так и в теле. Со временем ничего не изменилось. Ни одного оргазма. Секс с ним был скорее повинностью, чем удовольствием. "Почему же я была с ним?" – спросите вы. Ответ прост: он казался надежным, семейным. В нем чувствовалась какая-то основательность, уверенность в завтрашнем дне...