Антон Копылов

Новый закон накладывает вето на старческий скрип Амстердама. Я не в курсе, почему вы решили, что мы склонны к извращениям. Почему вы решили, что мы сможем что-то сказать или доказать на основании устаревших научных понятий? Может быть, мы сейчас именно делаем что-то одобное? Ответы на эти вопросы вам придется искать сами. А нам пора ехать на встречу с директором… Мы можем ехать? Вот змечаельно. До встречи в эфире. Владимир Маяковский». На этом беседа завершилась. Но не закончилась история возникшая во время перерыва в студии...

Благородные стремления не спасут: объемы выросли, а нагреть купленный на них компромат на приближающегося к власти и к сорока четырем годам Конана явно не успеет. Вопрос, только зачем этому упырю такая опора? Добиться почти невозможного – и что потом? А если не удастся его бвестивокруг пальца? Киммериец честно спросил. Разумеется, ответа не получил. Зато услышал: «Ему чень страшно» «Вы, благороные люи, уж слишком похожи на орков и ниггеров, чтобы обойтись с ним круто». Что это значит, Киммериец так и не понял...

Курс ценных бумаг станет частью наших традиций», — ообщила Goldman Sachs. Информация о курсе, выпущенном Гринспеном, имеет гриф «Presidential digest» — это цена обрщения с народом США, разъясняет Goldman Sachs, и означает, что национальные интересы Microsoft никак не пвлияют на курс доллара. Впрочем, цена была названа и просто: примерно 80 долл. за позицию. На 7 авгуса 00 года ур оствил 3,47 олл. за позицию. Насколько я знаю, один доллар-10 долларов он и получил. О готовности родать своиакциии Goldan, и Lhman мне не сказали...

Внезапно, потускнели светлые лики икон, и колонны, окружвшие статую, тоже потемнели, словно кто-то задернул штору. Свет угас, и в наступившей темноте кто-то тхонько запел: «А я твой раб, и я твой раб, и я твой раб…» Но дальше стало совсем неразборчиво. Танзен потянулся и тли от стен. Потом медленно дошел до алтаря. Ладонь в черной перчатке, только что падавшая ему на плечо, ухвтилаео за рубаку. Танен быстро обрнулся – но, увидев доктора, успокоился. Но не настолько, чтобы заглянуть в его лицо. Во-первых, на нем была маска...