две палочки

Вы поймали себя на том, что пишете: «Это не так. Я знаю, что в глубине души ты на самом деле любишь своего братика/свою сестричку». «О чем ты говоришь? У тебя был замечательный день рожденья – мороженое, праздничный торт, воздушные шарики. Ладно, это последний праздник, который для тебя устраивали!» «Твоя пластинка не может тебе причинять сильную боль. В конце концов, мы столько денег вложили в это, что ты будешь ее носить, нравится тебе это или нет!» «У тебя нет права злиться на учителя. Это твоя ошибка. Не нужно было опаздывать». Почему‑то нам эти фразы приходят нам в голову легче всего. Но...

Однажды я осознала, что делаю. Я решила измениться. Но я точно не знала, как за это взяться. Что наконец помогло мне больше всего, так это попытка взглянуть на все с точки зрения ребенка. Я спросила себя: «Допустим, я была бы ребенком, который устал, которому жарко или скучно. И, допустим, я бы хотела, чтобы важный в моей жизни взрослый узнал, что я чувствую…» Следующие несколько недель я старалась настроиться на то, что мои дети могли, по моему мнению, испытывать, и когда я это сделала, мои слова, казалось бы, стали естественными. Я не просто использовала технические приемы. Я действительно имела...

Я была прекрасной матерью, до того как у меня родились дети. Я отлично знала, почему у всех людей возникают проблемы с их детьми. А потом у меня появилось трое собственных. Жизнь с детьми может быть очень непростой. Каждое утро я говорила себе: «Сегодня все будет по‑другому», и все равно оно повторяло предыдущее. «Ты положила ей больше, чем мне!..», «Это розовая чашка. Я хочу голубую чашку», «Эта овсянка выглядит как блевотина», «Он ударил меня», «Я вообще не прикасался к нему!», «Я не пойду в свою комнату. Ты мне не начальник!» В конце концов они меня достали. И хотя мне даже в страшных снах не снилось, что я могу на такое пойти, я присоединилась к родительской группе...

Слава Вавилона бессмертна. Сквозь века дошли до нас сведения о самом богатом из городов с его несметными сокровищами. Но так было не всегда. Богатство Вавилона стало результатом знаний его жителей. Им сначала еще предстояло узнать, как достигается богатство. Когда великий царь Саргон возвратился в Вавилон после войны с Эламом, он столкнулся с серьезной ситуацией. Главный советник доложил ему: – Пока в течение многих лет великий царь строил большие оросительные каналы и величественные храмы богам, народ процветал. Теперь же, когда все это построено, народ не в состоянии содержать себя. Люди ходят без работы...

Позаботьтесь и о том, чтобы ваши семьи ни в чем не нуждались, когда боги призовут вас к себе. Для этого надо регулярно откладывать небольшие суммы. Советуйтесь со сведущими людьми. Ищите совета у людей, которые каждодневно имеют дело с деньгами. Пусть они уберегут вас от ошибки, которую в свое время сделал я, доверив деньги кирпичнику Азмуру. Отдать деньги надежному человеку под небольшой процент намного лучше, чем рисковать. Радуйтесь жизни, пока вы живы. Не пытайтесь скопить слишком много. Если вы легко можете сохранить одну десятую от заработков, то и довольствуйтесь этим. Живите по доходам и не бойтесь тратить деньги...

– Богатство прирастает, если люди прикладывают к нему труд, – ответил Аркад. – Если богач строит себе новый дворец, неужели все золото, которое он вкладывает в стройку, пропадает? Нет. Свою долю получают и кирпичник, и каменщик, и художник. Каждый, кто трудится на стройке, имеет свою долю. А разве когда дворец достроен, он не стоит больше, чем те деньги, которые вложены в него? И разве земля, на которой он возведен, и земля, прилегающая к этому месту, не растет из‑за этого в цене? Богатство растет магическими путями, и никому эти пути не ведомы. Ведь финикийцы построили свои большие города на бесплодных землях за счет богатства, привезенного их торговыми кораблями из‑за моря...

И я поехал в Ниппур и стал управлять его огромным имением. Я был честолюбив, а зная три закона умножения богатства, я сумел увеличить стоимость его владений. Когда дух Альгамиша отлетел к темным сферам, он оставил мне долю в своем завещании, написанном при свидетелях. Когда Аркад закончил свой рассказ, один из его друзей сказал: – Тебе повезло, что Альгамиш сделал тебя своим наследником. – Мне повезло только в том, что я хотел стать богатым еще до того, как встретился с ним. Разве я не доказывал ему на протяжении четырех лет свою решимость добиться своего? Неужели ты назовешь счастливцем рыбака,...

Через двенадцать месяцев после ухода Альгамиш вновь появился и спросил: – Сын мой, платил ли ты себе не меньше одной десятой от всех своих заработков за последний год? – Да, учитель, – гордо ответил я. – Это хорошо, – произнес он, пристально глядя на меня. – И что ты сделал с этими деньгами? – Я дал их Азмуру, кирпичнику, который поехал за море и сказал, что купит для меня в Тире редкие финикийские камни. Когда он вернется, мы продадим их по высокой цене и поделим выручку. – Глупец должен набираться разума, – проворчал он. – Зачем же ты поверил, что кирпичник что‑то смыслит в драгоценностях? Разве...

– И это все? – спросил я. – Этого хватило, чтобы превратить сердце пастуха в сердце ростовщика, – ответил он. – Но ведь все, что я зарабатываю, и так принадлежит мне. – Ничего подобного, – возразил Альгамиш. – Разве ты не платишь портному? А обувщику за сандалии? Разве тебе не приходится отдавать деньги за еду? Ты же не можешь жить в Вавилоне, не неся расходов. Сколько из заработанного ты отдал за последний месяц? А за год? Глупец! Ты платишь кому угодно, кроме себя. Все заработанное тобой уходит другим. Ну, так будь тогда рабом и работай за еду и одежду, которую сочтет нужным дать тебе твой господин...

Я работал усердно, но закон был длинный, и когда Альгамиш пришел во второй раз, работа не была закончена. Он рассердился, и если бы я был его рабом, побил бы меня. Но я, зная, что градоначальник не позволит причинить мне вреда, не испугался и сказал: – Альгамиш, ты очень богатый человек. Скажи мне, как я могу тоже разбогатеть, и я всю ночь не разогну спины, чтобы на рассвете работа была закончена. Он улыбнулся и ответил: – Ты прожженный плут, но я согласен на такую сделку с тобой. Всю ночь я корпел над глиняными табличками, хотя у меня ломило спину, а от вони горящего фитиля раскалывалась голова и глаза уже почти ничего не видели...