Стоян Балашов

«Сейчас надо бы подтянуть ребят… — подумал Васек. — А как подтянуть?» Он вспомнил, что ему говорил Митя: «Хочешь ребят подтянуть — подтянись сам, а то ребята знаешь какие? Сразу скажут: «Ты что с нас спрашиваешь? Ты раньше с себя самого спроси». Васек вспомнил, что за все время каникул он не брал в руки учебника, и, наскоро пообедав, сел заниматься. Но мысли как-то разбегались, что-то не додумывалось до конца, беспокоило. «Со стенгазетой запаздываем. И что Одинцов думает! Ведь он редактор, почему я должен ему напоминать?» Кроме стенгазеты, что-то еще царапало Васька. Когда учитель похвалил...

— Верно! — обрадовался Одинцов. — Мы их отдельно поставим. Пусть они за себя отвечают, а мы за себя. Тогда, по крайней мере, Сергей Николаевич сразу будет знать, кто честно дежурит, а кто нечестно. — Да, и потом соревнование у нас получится. — Зайдем сейчас ко мне и сразу напишем, а завтра вывесим, — предложил Одинцов. — Зайдем! Товарищи провозились часа два, а утром чисто переписанное Одинцовым расписание висело в классе под двумя заголовками: ДЕЖУРСТВО МАЛЬЧИКОВ и ДЕЖУРСТВО ДЕВОЧЕК Дальше следовали фамилии. * * * На другой день Васек встал рано. Тетка разговаривала с ним как ни в чем не бывало...

Класс притих. Одинцов и Саша глядели на Трубачева виноватыми глазами. Васек сердито повернулся к ним: — Мы ведь как хотели сделать? Составить крепкие пары дежурных. А вы что? Одним словом, надо переписать заново… И нечего крик поднимать! — Девчонки все языкатые! — крикнул кто-то из ребят. — Мы не языкатые, а если неправильно, молчать не будем, мы тоже… — начала Степанова. — Перестань! — прервал ее Васек. — Сейчас звонок будет… Ребята, по местам! Ребята разошлись по партам, кое-кто продолжал еще ворчать. Васек Трубачев поднялся из-за парты и, обернувшись лицом к классу, постоял так несколько секунд...

Учитель кивнул головой. — …прошел по Неве… — Васек показал на карте. — Хорошо, — сказал Сергей Николаевич. …в Ладожское озеро… — Васек откашлялся, чтобы выиграть время, — затем вот по этой реке… — Свири, — подсказал Сергей Николаевич. Васек заторопился: — …в Онежское озеро… Через секунду он уже плыл по Шексне, достиг Рыбинского моря, благополучно прибыл в Москву и с облегчением вздохнул. — Очень хорошо, Трубачев! Теперь жди своих товарищей. Лида Зорина взяла указку. — Вот, кажется, на встречу с тобой...

Мазин увидел карту, разложенную на полу, и почесал затылок: — Эх, жизнь! Васек вытащил учебник географии: — Говори честно, что знаешь и чего не знаешь. Мазин скосил глаза на учебник: — Ничего не знаю. — Совсем ничего? — Совсем ничего. — Ладно, — сказал Васек, — начнем с первой страницы. — Я способный, — утешил его Мазин. — Давай показывай. Мальчики погрузились в занятия. Тетка два раза заглядывала в комнату, на цыпочках проходила мимо двух склоненных над картой голов и, когда Мазин ушел, сказала Ваську: — Это что ж ты на этого толстого здоровье свое тратишь? Два часа на коленках лазил, небось и чулки протер...

А что же ты раньше этой самой зарядки не делал? Васек, обтирая мохнатым полотенцем крепкое, как орех, разогретое движениями тело, просто ответил: — Глупый был. — А… поумнел, значит? — пошутила тетка. Племянник ей нравился. Он аккуратно ходил в школу, учился, учил других, хорошо ел, крепко спал и редко спорил с нею. Каждый день спрашивал, нет ли писем от отца, скучал без него, но не жаловался, не ныл, а переносил разлуку стойко. От Павла Васильевича уже было одно письмо. Тетка с особым удовольствием передала его Ваську и, увидев его загоревшиеся глаза, с удовлетворением подумала: «Хороший сын...