Ариана Шутова

Мы ведь с вами считаем дни и недели, вздыхаем, как медленно тянется время на уроке, но удивляемся тому, как быстро оно несется на каникулах. Молодые торопят жизнь, а старики жалуются на то, как быстро она пролетела. И все мы смотрим на календарь, который висит на стене или лежит в записной книжке. Календарь хоть и молчит, но управляет нашей жизнью – недаром мы и дня не можем прожить, чтобы на него не взглянуть. Может быть, правы те мыслители, которые полагают календарь первым изобретением человечества, как только оно стало культурным. Стоило человеку задуматься о смысле времени, о его движении,...

— До завтра, любовь моя, — на прощание Антон нежно коснулся ее губ и отошел к лифту. Вика дождалась, пока за ним закрылись двери. Да, завтра у них важный день — они откроют первую главу семейной жизни. Будет ли и дальше все так же прекрасно? Вдруг, став супругами, они утратят восторженность отношений, вдруг быт поглотит их? Или в новой должности Антон будет слишком занят на работе… Нет-нет, что за глупые страхи! Они любят друг друга, и все у них сложится хорошо. Да и папа не станет слишком загружать Антона хотя бы в первое время, а потом все как-то наладится, утрясется...

В пиршественном зале замка Корфаль царило веселье, сегодня правитель Иннарии праздновал бракосочетание наследника. Самое лучшее вино текло рекой, столы, накрытые белоснежными льняными скатертями с тончайшей вышивкой, ломились от угощений. Огромные блюда с истекающими соком кусками жареного мяса кабанов и оленей, куропатки, фаршированные трюфелями фазаны и перепела. Осетры, политые лимонным соком, нежнейшие паштеты. Спелые сочные фрукты и гроздья винограда. И еще горячий, только что из печи ароматный хлеб...

Сюрприз не получилось. Вернее, он получился, но какой-то смятый и смазанный. И по большому счету, удался вообще другой – тот, на который я совсем не рассчитывала… Было первое декабря. Шесть часов вечера. И темно. Я удачно вывалилась из переполненного автобуса, потеряв всего одну пуговицу. Зато спасла торт! Пуговица, конечно, потеря весомая – теперь придется менять и все уцелевшие, но ведь сама виновата: одну остановку можно было пройти пешком. Впрочем, этот стандартный упрек в свой адрес, возвращаясь с работы, повторяю каждый вечер. К сожалению, зимой Димка ездить за рулем нашей машины не любит...

Мама как то спросила, почему мы не общаемся друг с другом, и я даже не знала, что ей ответить. Мама и Клэр очень сдружились и пропадали друг у друга часами. Отец Аша умер два года назад, и Клэр с Ашем, так же как и мы с мамой остались совсем одни. Правда Аш мог не особо беспокоиться о своем будущем ведь его отец оставил недвижимость и небольшой бизнес в центре Майами бич, и как рассказывала мама, после школы Аш переберется туда и будет продолжать дело отца. Мама как - то обещала Клэр, новый набор принадлежностей для домашней аптечки, и как только этот набор появился у нас дома, я вызвалась отнести его к ним домой, лучшего предлога я и придумать не могла...

Эйпл (яблоко). Так меня зовут. После моего рождения родители даже не сомневались в том, какое имя мне дать. Еще бы, родиться в саду площадью в три гектара, под яблоневым деревом. И даже если у них и были другие варианты с именем для дочурки, то они тут же отпали. Внешне мне это имя совсем не подходило. И уже в старшем возрасте рассматривая себя в зеркале, я видела девушку со смуглой кожей и черными длинными волосами, а не светленькую девочку которой бы больше подошло это имя. До того времени как мне исполнилось восемь лет, мы жили очень хорошо. С этим периодом жизни связаны самые теплые воспоминания, самой настоящей семьи...

И почему-то тут же на себя разозлилась: ну хоть что-то наконец увидела вокруг! Сколько она уже пилит по этой дороге — минут сорок? Ну полчаса точно! И ни черта не замечает, пребывая в своем безысходно-усталом раздражении. Да на все! На Лильку и этот ее звонок дурацкий, на то, что все-таки дала себя уговорить и поехала на ночь глядя к ней на дачу, заранее зная, что это очередная блажь и дурь, а не действительно серьезная проблема. Как обычно. Сашка начала себя ругать и злиться с того момента, когда сдалась и согласилась «вот прямо сейчас» приехать. По-хорошему, ей бы надо выспаться. Давно. И как раз сегодня такая перспектива где-то маячила, призывно помахивая ручкой и даже улыбаясь...

— Нет…. этого не может быть… я о таком только в дешевых романах читала. К-как? — Меня всю трясло от новости, которую мне только что сообщил адвокат. Седовласый мужчина, сидевший напротив, сочувственно глядел на меня, снова и снова разъясняя условия завещания. А до меня все не доходило, как мой любимый брат мог так жестоко со мной поступить. — Мне очень жаль, но таковы условия. Вы не сможете и рубля потратить из тех денег, что завещал вам Дмитриев Алексей Вадимович, а также не будете получать 10 % прибыли от бизнеса, если в течение месяца не вступите в брак с Худяковым Максимом Владимировичем, с которым должны будете прожить ВМЕСТЕ… — Адвокат сделал акцент на этом слове...

Тяжелой поступью Александр Петрович Крюков — грузный, приземистый сорокапятилетний полковник милиции, поднимался по пропахшей кошками и плесенью лестнице на четвертый этаж. На площадке он успокоил сердцебиение, в который раз поклялся бросить курить, и вошел в квартиру, где работала оперативно-следственная группа. Из коридора бросились в глаза высокие потолки, каких не встретишь в недавно отстроенных домах, пусть их и называют улучшенной планировкой; хрустальная люстра в зале с каскадами свисающих ограненных шариков, от которых по стенам и выбеленному потолку были разбросаны яркие солнечные пятна...

Капитан нажал звонок, в квартире раздалась звонкая мелодичная трель. Ждать пришлось недолго. За дверью послышались шаги, старческий голос спросил: — Кто там? — Милиция, — ответил капитан и полез в карман рубашки за удостоверением. Он лихо развернул и тут же закрыл перед глазком красное удостоверение. В квартире замялись. — А что вам угодно? — Владислав Георгиевич, необходима ваша помощь как специалиста. Будьте добры, откройте, не на пороге же разговаривать. Защелкал замок, дверь слегка приоткрылась, удерживаемая цепочкой. В образовавшуюся щель выглянул старик лет шестидесяти, с венчиком седых волос, облегающих глянцевую плешь...

— Здравствуйте, — неуверенно поздоровалась с ним, тогда как он уставился на мой живот во все глаза. Да, такое трудно было не заметить. — Это то, о чем я думаю? — обычная вежливость изменила ему, раз он поинтересовался моей беременностью настолько бескультурно. Я пожала плечами и ускорила шаг к машине. На самом деле лишь попыталась его ускорить — тяжело передвигаться быстро, когда ты весишь тонну. Хорошо-хорошо, если верить таблицам измерений, то сейчас я приближалась скорее к центнеру. Как бы ни ругала меня врач, но я набрала недопустимые двадцать килограммов за всю беременность при начальных восьмидесяти, оттого сейчас было настолько тяжко...

— Когда уже все это закончится! — со стоном забежала в подъезд, скрываясь от удушающей жары. Хотя мои медленные движения невозможно было назвать бегом. Даже с большой натяжкой. Я прислонилась спиной к стене, переводя дыхание и поглаживая огромный живот, который еще чуть-чуть и начнет доставать до моего подбородка. До родов было еще две недели, а я походила скорее на бегемота, чем на будущую мамочку. Подняла голову, с тоской оглядела ступеньки. Три лестничных пролета, и я попаду в квартиру, остуженную кондиционером. Остался лишь последний рывок. А потом у меня будет целых три часа, чтобы передохнуть, до очередного планового визита к врачу...