Алена Бакирова

Прошлой зимой, когда мы с Таней подъехали к моему дому, рядом с подъездом двое мальчишек и девочка увлеченно катали большие снежные шары, с целью сделать из них самого красивого снеговика. Юным дизайнерам было лет по шесть, и силенок выполнить задуманный проект явно не хватало. Время у нас было, настроение подходящее тоже, вот и решил я вспомнить детство золотое, а заодно помочь карапузам. Снеговик вышел отличный, высокий, важный и солидный. Танюшка сбегала в мою квартиру и принесла морковку, из которой мы сделали снеговику нос. А еще ведерко из-под майонеза, на кепку. Довольные успешным окончанием дела детишки побежали по своим, без сомнения, очень важным делам, а мы поднялись ко мне...

Когда едешь на автомобиле по ночной пустынной трассе, главное не заснуть за рулем. Особенно если весь день ты не отдыхал на любимом диване, а трудился в поте лица. Одно мгновение - и ты уже летишь на встречку, под колеса тяжелой фуры, непонятно откуда появившейся. Или слетаешь с трассы, что тоже не слишком приятно. Серая лента асфальта, освещенная фарами, монотонно плывет перед тобой, убаюкивая не хуже колыбельной. Еще миг и глаза закроются. Я от души зевнул и потряс головой, изгоняя коварный сон. Нет, ну чего спрашивается ехать посреди ночи? А все она, Татьяна! Какой гад напел ей об этом роднике? И ведь не откажешься...

«История любит повторяться», — думал я, наблюдая, как танковая колонна медленно ползла вверх по дороге. «Когда-то триста спартанцев задержали огромную армию персов. Нас тоже чуть больше трехсот и с той стороны опять персы, хоть и частично. Конец тоже, видимо, предсказуем.» Страха, как ни странно, не было. То ли я уже незаметно подсознательно смирился с такой судьбой, то ли психика отказывалась всерьез воспринимать происходящее, считая это наваждением, которое скоро рассеется. Странная штука, эта психика. Когда передовой танк достиг нужной точки, в ущелье гулко бухнул взрыв и огромный валун, в сопровождении кучи камней поменьше, резво покатился вниз...

Телефон зазвонил. Я ждал этого, несмотря на позднее время — полдвенадцатого ночи. Последние события не оставляли других вариантов. Я поднял трубку. — Армия обороны Израиля, — сообщил телефон приятным женским голосом автоответчика. — Если вы Олег Вайнберг, наберите ваш личный номер. Я набрал. Автоответчик продолжил уже другим голосом, в котором я без труда опознал офицера по связи с резервистами нашей бригады. — Повестка номер 8! Экстренная мобилизация! Всем резервистам бригады до завтрашнего утра прибыть в расположение части! Повторяю… Я отключил телефон. После недавнего...

После того как я узнал в каком номере живет Доминика Голдман, мне оставалось только пробраться туда в ее отсутствие. Это было сделать на удивление не сложно, так как она всегда где-то пропадала. В комнате был катастрофический беспорядок. У меня создалось ощущение, что Доминика куда-то очень торопилась или что-то искала, все было перевернуто верх дном. Чтобы найти очевидные вещи, нужно было покопаться, с технической стороны я не мог этого делать, потому что все должно остаться на своих местах. Находясь в номере, я записал много веских улик указывающие на то, что Голдман совершила цепочку...

Мы с Алексой Бишоп решили посетить дом одного преступника, который пользовался услугами пластической хирургии Hotel-Vista. При встрече с Алекс я точно понял, что мои чувства к ней изменились, в моем сердце была другая. К Алексе я по-прежнему относился с теплом и заботой, она стала для меня родным человеком, частью семьи. Мы были слишком близки, чтобы я смог разрушить, то, что мы выстраивали два года, поэтому я и ничего не сказал о своих чувствах. Когда мы подошли к дому Джонатана Тёрнера, подозрительно сильно закружилась голова, скорее всего меня сильно утомила долгая дорога из Старлайта, да и вид этого захолустья подействовал на меня не лучшим образом...

Назад я добирался ночным рейсом на поезде. В пути мне посчастливилось познакомиться с мужчиной, который был лучшим другом Оливера Картера. Рэймонд Кларк честно проработал на моего отца более шести лет, так что он мог о многом рассказать. Больше всего меня интересовало, как Картер мог предчувствовать мое прибытие в Старлайт. То что Рэй рассказал мне, меня не могло не шокировать: - Оливер заплатил Эрнест и Мейдлин Оукман, чтобы они забрали тебя из интерната. Он безумно доверял этой паре, так как много лет с ними работал и находился в хороших отношениях. - Получается, мои родители так или...

Я детектив Тайлер Оукман, против воли своей я начинаю эту леденящею душу историю, дабы обратить ваше внимание на вещи, которые нельзя увидеть, услышать или пощупать руками. Целью моего прибытия в наводящий ужас Старлайт, является распутать цепочку кровопролитных смертей и разгадать тайну страшных дней в Hotel-Vista. Старлайт был угрюм при встрече. Не могу представить, что ранее это место являлось популярным горнолыжным курортом. Местные жители покинули эти места, никто не захочет здесь задержаться. Меня окружало пару одиноких высоток, безликий Hotel-Vista был моим пунктом назначения. Его стены хранят память о страшных днях сотен людей...

Наиболее похожим на любовь было чувство, которое Беатрис испытывала к Джорджу. Между ними установились такие взаимоотношения, которые она не могла позволить себе с Пакстон. Мать восхищалась сыном и очень уважала его. Джордж был хладнокровен, иногда до надменности, мог трезво смотреть на вещи, что и привело его в конечном счете в медицину. Беатрис нравились эти качества. Ее самолюбию льстило, что сын — врач, что он более светский человек, чем отец, и она по секрету говорила подругам, что сын напоминает ей отца, а тот был верховным судьей Джорджии, поэтому она уверена в большом будущем Джорджа...

Именно там она и почувствовала первый приступ тошноты. Беатрис решила, что съела что-то не то за завтраком в лиге и сразу после игры пошла домой, чтобы прилечь. Через три недели она узнала, что беременна — в возрасте сорока одного года, с четырнадцатилетним сыном, собирающимся поступать в Высшую школу, и мужем, которому не хватало такта скрыть свою радость. Эту беременность она пережила легче первой, при этом совершенно не заботясь о себе. Она была оскорблена самой возможностью беременности в том возрасте, когда другие женщины уже думают о внуках. Она не хотела второго ребенка сейчас и никогда не хотела его, несмотря на все уговоры мужа...

Сперва никто не мог поверить. Каждому хотелось думать, что это неудачная шутка. «Ты слышал, в президента Кеннеди стреляли?» — «Ну… и что дальше? Что за шутка?». Но шутки не было. Были лихорадочные разговоры, бесконечные вопросы и никаких ответов. Были смущенные лица на телеэкране и повтор кадров с расстроенным автомобильным кортежем, уезжавшим прочь. Ведущий Уолтер Кронкайт с мертвенно-бледным лицом стоял на улице. «Президент тяжело ранен». Шепот пронесся в толпе, казалось, все студенты и учителя набились в эту комнатенку, а люди все собирались из классов и коридоров. — Что он сказал?...

Был серый прохладный день в Саванне, с океана на город дул резкий ветер. Опавшая листва лежала на земле Форсит-парка. Парочки прогуливались, взявшись за руки, несколько женщин болтали, докуривая сигареты перед работой. Вестибюль Высшей школы Саванны пустовал. Звонок прозвенел в час, и ученики уже разошлись по классам. Было тихо, только где-то на втором этаже слышался смех. Скрип мела и выражение безнадежного отчаяния на лицах второгодников предвещали внезапный опрос по гражданскому праву. В старшем классе говорили о Совете колледжа, который должен состояться на следующей неделе, как раз перед Днем Благодарения...