Елена Афонина

Компьютер остался стоять на маленьком столике у окна, выходящего на улицу Здоровья, которая, несмотря на свое название, была самой канцерогенной улицей Хельсингборга. — Вот кое-что из одежды, о которой я тебе рассказывал. — Фабиан открыл один из шкафов, заполненный женским нижним бельем, париками, платьями и туфлями. — И компьютер у окна с историей поиска. Включить его? — Нет. — Стуббс прошла дальше мимо тяжелых бордовых штор, которые были раздвинуты в стороны. Фабиан последовал за ней в самую дальнюю комнату, где в углу перед стеной, заставленной книгами, стоял диван...

Готовить вкусные ужины и собираться всей семьей за столом. Матильда пришла в сознание, и врачи заверили, что она сможет приехать домой на выходные, и именно это заставило его наконец снова почувствовать твердую почву под ногами. Конечно, она все еще была немного странной, и они так и не прояснили до конца, что именно произошло с Теодором в ту ночь. Но где-то внутри себя он был убежден, что все как-то разрешится. Что в конечном счете ничто не помешает им снова стать одной семьей. Единственным неизвестным в этом уравнении оставалась Соня...

Дождь прекратился. Все три корзины с цветами опустели. По мраморной доске с именем моего мужа стекали капли. Толпа внизу наконец-то рассеялась. Жак Дюпен все так же прижимал к себе жену. Ее длинные волосы прилипли к мокрому черному платью, подчеркивая рельеф груди. Они медленно прошли мимо Лоренса Серенака. Инспектор пожирал взглядом Стефани Дюпен. Наверное, на воспоминание о той давней детской игре меня навел его жадный взгляд. Я промучилась всю ночь, но к утру нашла разгадку. На похоронах мужчина влюбился в незнакомку, но она исчезла прежде, чем он успел с ней заговорить...

Как и обычно, она рисовала угольным мелком, и с помощью нескольких размашистых штрихов очень точно изобразила лицо с самодовольной улыбкой. Каждый раз ей удавалось настолько точно воссоздать внешность преступника, что это казалось просто чудом. — Я все равно была в больнице, так что просто заскочила в Бергалид по дороге сюда, — объяснила Лилья, которая теперь, казалось, немного успокоилась. — Кстати, я хотела передать тебе привет от мамы. Она, мягко говоря, недовольна. По-видимому, ты обещал ей приехать и настроить каналы на телевизоре больше двух недель назад...

В углу располагалась небольшая, скромно оборудованная лаборатория. Четвертую стену отвели под стеллаж с текущими делами. Бенавидиш снял с полки пустую архивную коробку красного цвета и написал на боку «Морваль», решив про себя, что найденные вещдоки сложит в нее позже. Затем он обернулся к начальнику. — Кстати, патрон, вы получили в школе список одиннадцатилетних детей? Я хотел бы внести его в третью колонку. Она пока самая пустая, но… Серенак не дал ему договорить. — Нет еще. Стефани Дюпен обещала мне его составить...

Мне нравится ехать через деревню на автобусе. Сидеть на переднем сиденье и с высоты озирать окрестности. Мы проехали две художественные галереи — «Демаре» и «Канди», агентство недвижимости «Престиж», гостиницу «Кло-Флери», отель «Боди». Автобус нагнал стайку ребятишек, шагавших по проезжей части с ранцами на спине. Водитель надавила на клаксон, и ребятня бросилась к обочине, нещадно топча и ломая ирисы и штокрозы. Двое убежали вперед и скрылись из виду. Я их узнала. Поль и Фанетта. За ними несся Нептун...

Всегда в одно кафе, и всегда заказывали одно и то же: хороший кофе, свежие фрукты, хрустящие булочки с маслом и джемом – и яйцо всмятку. Превосходно. Без вариантов. Каждое утро. Я не знаю, почему мне однажды взбрело в голову попробовать что-то другое, но я это сделала: когда подошел высокий пожилой официант в безупречном черном пиджаке, я показала, что хочу обычный завтрак, без яйца. Он явно не понял – что можно было списать на качество моего немецкого. Я повторила нечто вроде: «Kein Ei», – или: «Ohne Ei»[71]...

Тот маленький домик был только нашим, и я не опасалась вторжения. Но в квартире двери и полы казались ужасно тонкими, и отовсюду доносились незнакомые голоса. По лестнице вверх и вниз ходили какие-то люди, кричавшие друг на друга. Я стояла у входной двери, единственной преграды между мной и остальным миром, и думала о том, что кто-нибудь может вломиться к нам в любую минуту. Квартиры окружали нас со всех сторон серым мрачным прямоугольником, но единственным признаком наличия в них жильцов были голоса,...

Я передала сумку с подарками, а мама – корзинку с жареной индейкой, картофелем и консервированными овощами. Он кивнул и молча захлопнул дверь. Я уходила домой разочарованная. Мне казалось, он должен был пригласить нас внутрь, чтобы мы вместе с его дочкой распечатали подарки, которые я так тщательно выбирала. Мне хотелось увидеть, как она им обрадуется. «Эти лаковые туфельки были самые красивые в магазине», – сказала бы я. Я недоумевала, почему ее отец выглядел таким недовольным. Он что, не рад подарить...

После того звонка я села и уставилась в окно. Я старалась не дать моей нынешней ситуации – этому трейлеру, стоявшему рядом с магазинчиком среди лесов, – отвлечь меня от картины будущего. Я начала смотреть на себя по-другому, бороться со своими сомнениями. Возможно, Джейми переменится. Возможно, ему просто нужно время. Но даже если нет, я справлюсь сама, хотя пока и не представляю как. Я не могу опираться на него, не могу рассчитывать на его поддержку, но я знаю, что должна хотя бы дать ему возможность ощутить себя отцом...