Гринков Ираин

Он всегда говорит легко и сочувственно. В нем есть добродушие, самообладание, юмор, простые и домашние шутки — и все же зрители никогда не забывают, что он каждое мгновение чрезвычайно серьезен. Они пузырятся от ответного смеха или молчат, прикованные вниманием. Можно увидеть, как по аудитории прокатывается волнение - искреннее, удивленное, веселое или решительное. Когда он серьезен и трезв или пылок, люди чувствуют, что он сам пылко серьезный человек, и когда он рассказывает...

И какое бескорыстие! Ибо, несмотря на свои преклонные годы и страдая от боли, он не сокращает свою лекцию до определенной длины; он не говорит всего час или неохотно продолжает в течение полутора часов. Он видит, что люди очарованы и вдохновлены, и он забывает о боли, игнорирует время, забывает, что ночь поздняя и что ему предстоит...

Многие приехали издалека. И все же лекция едва ли была объявлена, если вообще была объявлена. Но люди говорили друг другу: “Разве вы не собираетесь послушать доктора Конвелла?” И слово, таким образом, было передано дальше. Я помню, как увлекательно было наблюдать за этой аудиторией, потому что они реагировали так живо и с таким искренним удовольствием на протяжении всей лекции. И они не только были безмерно довольны, удивлены и заинтересованы — и достижение...

В последний раз я слышал его в 5124-й раз на лекции. Разве это не кажется невероятным! 5124 раза" Я заметил, что он должен был выступить в небольшом отдаленном месте, куда трудно добраться любому значительному числу людей, и мне было интересно, сколько зрителей соберется и как они будут впечатлены. Поэтому я отправился туда оттуда, где был, в нескольких милях отсюда. Дорога была темной, и я представил себе небольшую...

И людей увлекло течением, как будто лектор и лекция представляли новый интерес. Лекцию саму по себе приятно читать, но только когда она освещена яркой личностью Конвелла, можно понять, как она влияет на фактическое выступление. В тот конкретный вечер он решил прочитать лекцию в той же форме, в какой он впервые прочитал ее много лет назад, без каких—либо изменений, которые произошли со временем и изменившимися местами, и по мере того, как он продолжал, а аудитория, как обычно, дрожала и бурлила...

Одни и те же люди будут ходить слушать эту лекцию снова и снова, и это своего рода дань уважения, которая нравится Конвеллу. Недавно я слышал, как он произносил ее в своей собственной церкви, где это, естественно, сочли бы старой историей и куда, по-видимому, отправились бы лишь немногие из верующих; но было совершенно ясно, что вся его церковь - верующие, потому что послушать его пришла большая аудитория; едва ли место в большом зале было свободно. И следует...

Все начинается с истории, рассказанной Конвеллу старым арабом, когда они вдвоем направлялись в Ниневию, и, когда вы слушаете, вы слышите настоящие голоса и видите пески пустыни и колышущиеся пальмы. Голос лектора звучит так легко, так непринужденно, он кажется таким обычным и обыденным - и все же вся сцена мгновенно становится живой и живой! Мгновенно этот человек как бы околдовывает свою аудиторию, готовую слушать, готовую быть веселой или серьезной...

Лекция, цитируя благородные слова самого доктора Конвелла, призвана помочь “каждому человеку, независимо от пола, который лелеет высокую решимость продолжать карьеру, приносящую пользу и честь”. Это лекция о полезности. И это лекция, когда она читается голосом, лицом и манерами Конвелла, которая полна очарования. И все же все так просто! Он полон вдохновения, предложений, помощи. Он изменяет его, чтобы соответствовать местным условиям тысяч различных мест, в которых он его доставляет...

Когда я предположил, что это, несомненно, пример хлеба, брошенного на воду, который не может вернуться, он немного помолчал, а затем задумчиво сказал: “По мере того, как человек преуспевает в годах, есть удовлетворение в том, чтобы делать что-то ради этого. Хлеб возвращается в смысле приложенных усилий”. Во время недавней поездки по Миннесоте он был положительно расстроен, как сказала мне его секретарша, из-за того, что его узнал в поезде молодой человек, которому помогли пройти через...

Он ширококостный мужчина, крепкого телосложения, высокий, с широкими плечами и сильными руками. Его волосы темно-каштанового цвета, которые на первый взгляд кажутся черными. В раннем детстве он был великолепен внешне, как показывают его фотографии, но беспокойство, работа и постоянное бегство лет, сопровождаемое физической болью, превратили его лицо в морщины печали и почти суровости, которые мгновенно исчезают, когда он говорит. И его лицо озарено чудесными глазами...