Myth Gombrich

Базиль толкнул с силой изъеденный временем деревянный люк и поднялся в святилище. Перед ним возникли ноги двух каменных истуканов: таких больших, что их лица было трудно рассмотреть снизу. Но Базиль знал, кто это - это его родители. Причем мать оказалась гораздо выше отца и имела властный и зловещий вид, хотя в жизни играла, казалось, совсем другую роль. Здесь они не имели власти над Базилем, и он просто столкнул их со святилища. Однако, какая-то большая тень продолжала нависать над алтарем. И Базиль не сразу смог рассмотреть объект, который создавал её. Он был настолько огромен, что не влезал в поле зрения и выглядел как монумент родине-матери с точки зрения муравья...

Фабрика тщеславия, зависти цеха. Суррогат общения всюду и всегда. Тысяча возможностей, чтобы доказать, Всем кому до лампочки вашу благодать. Зря же не обманывайтесь, видя, как друзья Поводы для зависти постят не тая...

«Чтобы понять сына, нужно понять отца. А чтобы понять отца, нужно понять деда» © один очень талантливый человек Денис - единственный ребенок в семье, если не считать его папы и мамы, которые на момент его рождения были еще очень молоды, неопытны и наивны. Они едва перешли в совершеннолетнюю пору своей жизни, и беременность мальчиком стала неожиданной неприятностью, хотя оба и скрывали это чувство от себя и от своего партера. Брак, заключенный, что называется "по залету", должен был представить их легкомысленную оплошность как ожидаемое развитие событий. Впрочем, такой сценарий вовсе не исключал...

И не пытаются судить весь род людской… Под солнцем счастливы, в день пасмурный довольны. И уважительны к чужой/своей судьбе. И ценят жизнь и смертью не испуганы Волшебные три слова: I DON’T CARE.

Вася очень любил женщин. Любил, конечно, не всех, но любил очень сильно. Практически боготворил. Эти формы! Эти линии! Эти глаза: серые, карие, черные, голубые. Во всей Вселенной, должно быть, нет существа изящнее женщины. Любоваться ей - не налюбоваться. Но столь ценные сердцу изящные существа Васю не любили. – Что это, вообще, за любовь такая к женщине, которая не хочет ни завоевать, ни накормить, ни оплодотворить, ни... Да что, вообще, он хочет?! - недоумевали изящные сущетсва и на всякий случай сомневались в намерениях Васи...

Ляхов от напряжения прищурил глаза и стал буквально всматриватсья в каждое слово юноши. Случайному свидетелю собеседования этот нескромный его прищур мог бы показаться чересчур навязчивым, театральным, даже оскорбительным, но свидетелей не было. А юный паренек, которого сверлил взглядом Ляхов, был настолько взволнован вопросом, что никогда бы не смог даже заподозрить подвоха. И вот - главное слово прозвучало! А вместе с ним автоматически было принято решение о приеме на работу. Теперь Ляхов знает сакральные мечты своего нового подопечного. Именно их он и будет продавать молодому неискушенному карьеристу...

Я не часто придаю значение собственным снам, но сегодняшний долго не хотел меня отпускать. Может, это связано с тем, что супруга вчера поехала в гости к отцу, и я спал в постели один. Сон снился на редкость с цельным и реалистичным сюжетом, хотя и не был лишен образности. Но в нём что-то постоянно гудело на фоне. Не слишком громко, но непрерывно и очень навязчиво, будто включенный на кухне телевизор из детства, по которому транслируется череда говорливых милицейских сериалов. - Странно, почему они гудят в голове у меня, - думал...

Ей очень не нравился этот парень, с которым ей пришлось сосуществовать. Он ничем интересным не выделялся, да и ему самому мало что было интересно. Он быстро вспыхивал честолюбивыми мечтами, которыми мог подолгу и с упоением кормить и себя и её, но также быстро перегорал, столкнувшись с первыми трудностями. После этого он уходил в длительную депрессию, которую пафосно и с каким-то мазохистским удовольствием именовал глубоким разочарованием, а она оставалась одна в пустоте. Свет его внимания не проникал в её обитель, которая принимала образ глубокого и пересохшего каменного колодца, в который он один за другим сваливал неприятные открытия о самом себе...