Федор Чижиков

Рельсы, покрытые коричневым, ржавым налетом, сгнившие шпалы, обрушившиеся телеграфные столбы. Висят, будто оборванные струны, провода. Тихо на перегонах; могут недели миновать, пока не донесется тяжелое пыхтение паровоза. Поезд весь забит людьми; кажется, только на колёсах никто не исхитрился устроиться. Идет он медленно, тяжело; вместо первосортного угля в топке горят дрова. Но вот смолк стук колес, и снова тишина. Год 1921-й. Только что закончилась гражданская война, и работники разных отраслей народного хозяйства стали разбираться в том, что осталось от довоенного имущества, — машин, оборудования...

— Угадайте, что это такое? Мальчик лет двенадцати положил на гранитный цоколь картонную коробку. Он только что вышел во двор большого петербургского дома; товарищи подбежали к нему. Мальчик был худощав, невысок, узкоглаз. Он недавно пришел из гимназии и не успел даже еще снять форму, лишь фуражку и ранец оставил дома. — «Табак, сигары и папиросы. Лаферн. Невский, 16», — прочли мальчишки надпись. — Это мне отец дал. Там внутри совсем другое, — сказал владелец коробки и снял крышку. На дне лежали листья разных деревьев — выпуклые, с мельчайшими прожилочками, но желтые, тихо звенящие. Металлические, очень-очень тонкие, тоньше настоящих...

Притихшие сидели Гаккель, Алехнович, Булгаков в сарае возле самолетов «гаккель-VII» и «гаккель-VIII». Внезапно дверь распахнулась, вошел какой-то человек в спортивном кепи и крагах. — Здесь мотор продается? — Здесь, — ответил Гаккель. Покупатель приблизился к мотору и стал его разглядывать. — Что вы делаете, Яков Модестович, — зашептали Алехнович и Булгаков. — Не продавайте! — Я разорен, — тихо ответил Гаккель. — Человек хочет купить мотор для своей лодки — пусть хоть ему послужит. Мотор увезли. А ночью аэродром вдруг озарился ярким светом. Это вспыхнул ангар, в котором стояли самолеты Гаккеля...

…Но еще несколько лет Гаккель сохранял за собой репутацию одного из ведущих русских авиаконструкторов. Европу сотрясали политические кризисы; каждый из них мог кончиться войной. Роль авиации как боевого средства не сразу доходила до сознания кадровых военных, но наиболее дальновидные из них понимали, что будет означать воздушный флот в надвигающейся схватке. Морское министерство решило строить многомоторные бомбардировщики. Разработку конструкции поручили Гаккелю. Самые смелые идеи вложил он в свой проект. Три пары крыльев общей площадью 165 квадратных метров, четыре мотора мощностью по 100 лошадиных...

«…Его всецело поглощал процесс глубокого преобразования своей отрасли техники на основе новой, им самим созданной научной дисциплины. Личность, история жизни, научного творчества и деятельности Василия Прохоровича Горячкина представляют исключительный интерес для всех, кто понимает, любит и ценит творческую науку и передовую советскую культуру». Академик В. Желиговскнй В десяти верстах от Москвы В десяти верстах от Москвы, между дорогами Дмитровской и Ярославской расположено было в давние времена небольшое именьице. Хозяин, тишайший царь Алексей Михайлович, частенько сюда приезжал, в саду гуляя, забывал тягостные государственные дела...

Глубоко, в самом сердце швейцарских Альп, на водораздельном хребте, близ горной группы Сен-Готарда, рождаются две знаменитые реки Европы — Рона и Рейн. Рона уходит на запад, к Женевскому озеру, Рейн — на север, к озеру Боденскому. Не каждый турист в силах добраться до обоих истоков Рейна в Лепонтинских и Гларнских Альпах. Там, где крутой белой стеной валит со снежных вершин в тесное ущелье гигантский Рейнвальдглетчер, взору альпиниста открывается в этой холодной ледяной стене темная проталина — трещина. И оттуда, из этой холодной щели, пробивается к свету узкая, как лезвие, сильная, кристально чистая струя...

…Князь Петр Владимирович Долгоруков — натура сложная, противоречивая, будто сотканная из сплошных контрастов. «Кривоногий» — такую кличку дали юному аристократу, князю Петруше, сверстники по Пажескому корпусу. Врожденный недостаток — сильная хромота — озлобил его с детства. Он с ненавистью, молча кривя лицо, прислушивался к шепоту насмешек, хихиканью товарищей. Они рано почувствовали его острый иронический ум, злопамятность и мстительность. Вместе с тем он был очень честолюбив, высокомерен, заносчив. Завидовал чужому успеху и хотел играть крупную роль в обществе. Казалось, что это было ему заранее...

…Зарево небывалого пожара полыхало над Москвой 4 сентября 1812 года. Отблеск его заметен был в Калуге, Серпухове, Александрове… Огненное море уже окружило Кремль, но император французов все еще медлил отдать приказ к выступлению своих гвардейцев за кремлевские стены. Только крик «Кремль горит!» заставил поторопиться и Наполеона. Оказалось, запылала костром (как во времена древнепсковские) кремлевская Троицкая башня у моста через Неглинную реку, а главное, рядом с Арсеналом! Гвардейцы самоотверженно потушили пожар в башне, однако осажденный пламенным морем Кремль мог стать для французов настоящей ловушкой...

…Взгляд пассажира спального купе нечаянно упал на газету в руках соседа. Газета была женевского издания, на французском языке. «Суисс радикаль», то есть «Радикальная Швейцария». Хм, любопытно! Еще любопытнее большая заметка, набранная крупным шрифтом с подзаголовком. В ней фигурирует русское имя, притом древнее, княжеское… Владелец газеты задремал, видимо, именно на этой заметке. Поезд тихо двигался берегом Женевского озера. Даже сам воздух в купе казался голубоватым, на потолке ходили радужные солнечные зайчики. Пассажир напряг зрение, чтобы хоть бегло прочитать, что пишут про князя Оболенского...

Из юношеских лет Александра Герцена и Николая Огарева г-н Постников, пассажир швейцарского поезда, помнил с некоторых пор только клятву на Воробьевых горах да еще детское имя Огарева — Ник. Постников полистал герценовскую книгу «Былое и думы» и перечел описание эпизода с клятвой… «Раз после обеда отец мой собрался ехать за город. Огарев был у нас, он пригласил и его с Зонненбергом (немец-гувернер Ника. — P. Ш.). Поездки эти были нешуточными делами. В четвероместной карете „работы Иохима“ (придворный поставщик. — Р. Ш.), что не мешало ей в пятнадцатилетнюю, хотя и покойную службу состареться до...

Пришел июль 1834 года. Он положил конец юношескому «пиру дружбы, обмену идей, вдохновения»… Надзор, обещанный генералом Лесовским, теперь велся тоньше. Занимался этим надзором уже другой полицейский деятель, хитрый, коварный, стремящийся к быстрой карьере полковник Шубинский, управляющий делами Московского округа жандармов. А должную осторожность, потребованную генералом Лесовским, герценовские кружковцы отнюдь не соблюдали. Втереться к ним в доверие для ловкого полицейского агента было несложно: студенческая доверчивость, чистые университетские традиции были еще слишком свежи и привычны. В кругу...

Николай Васильевич Постников был личностью незаурядной. Одаренный воображением, хорошей памятью, умением нравиться, начитанностью, юмором, способностью внушать доверие как начальникам, так и подчиненным, обладатель немалого жизненного опыта, он хорошо подходил для деятельности редакторской, дипломатической, военной. После Крымской кампании и тягот армейской лямки он немало времени трудился в редакции широко известного журнала «Военный вестник» в штате генерала Менькова и приобрел ценный опыт в публикации историко-мемуарных военных материалов. Однако искуснее всего Николай Васильевич бывал в амплуа внимательного молчаливого слушателя...