Мирослава Благовещенская

–По долгу службы я здесь принимал многих, уехавших, как вы, из Узбекистана. Многие сожалеют. Кое-кто вернулся… При моем содействии… А вы как?Отвечать не хотелось, и, пожав плечами, я пробормотал что-то невнятное.…И вдруг раздался мамин голос. Молчаливая моя мама заговорила – да не просто заговорила, а по-узбекски! И голос ее звучал так мелодично, красиво, почти нежно… Консул вздернул бровь, консул улыбнулся, консул подхватил… Он придвинул к себе чайник, в пиалы полилась душистая струя… Улыбаясь почти радушно, консул подал маме пиалу…–Вы молодец,– воскликнул он, поболтав с мамой минут десять.– Сколько лет прошло, а вы все помните...

Раиса. Перечитывать я не просто люблю – мне это необходимо. Многие герои книг входят в жизнь, словно близкие друзья – можно ли с ними навсегда расставаться? Скучаешь, хочешь встречи. К тому же перечитывая талантливую, умную книгу непременно найдешь в ней что-то новое. За один раз всего не перечувствуешь, не осознаешь.Валерий. Нередко я брал почитать что-нибудь из ее библиотеки. Как-то взял «Мастера и Маргариту» Булгакова… Очень трудно далась мне эта книга. Прежде всего, потому, что я почти ничего не знал о том далеком и страшном советском времени, в котором происходит действие романа. При этом писал Булгаков иронически, да еще завуалированно, иносказательно...

Венчание происходит в синагоге. Бухарские евреи именуют его хупой потому, что так называется большое молитвенное покрывало, под которым стоят жених с невестой. Возле них – раввин. Он читает благословения, помогает надеть кольца, зачитывает и разъясняет ктубу – свадебный договор или контракт, уж не знаю, как точнее назвать. Обряд довольно прост. Но бухарские евреи сумели его усложнить: кучастию в хупе у нас принято приглашать близких родственников. Эти приглашённые, в отличие от остальных гостей, не сидят в синагоге, как зрители, а стоят на помосте, окружая жениха и невесту. Проходят они сюда по...

–Некогда, Вэл! Печатать адреса, клеить марки, рассылать… А почтовые затраты? Кто знает, вдруг не окупятся.Я просто не нашел слов для возражения. Где же ее деловитость? Несколько сот долларов, затраченных на рекламу, принесут во много раз больше!Словом, пораздумав, я решился и взялся за дело сам.Когда все расходились, усаживался за письменный стол, доставал пачку конвертов… Я и обычно оставался в конторе дольше всех. По утрам около восьми открывал двери (как вы уже знаете, встреченный «толпой клиентов»), по вечерам двери закрывал, часто не раньше десяти. И так семь дней в неделю. Выходных не было, как и регулярной зарплаты...

Майкл взял книгу и стал читать, а Пенни плакала, а потом заснула, все так же в крови.И с ней были быстроногий Ахиллес, хитроумный Одиссей и все остальные боги и герои. Майклу особенно нравились сеющий ужас Гектор – называемый также укротителем коней – и Диомед, истинный сын Тидея.Так он просидел подле нее весь вечер. Читал, переворачивал страницы и читал.* * *Затем свадьба, которая прошла, как и намечалась, на следующий день.17 февраля.Гостей было немного.Со стороны Майкла – несколько друзей с работы.Стайка уборщиц со стороны Пенни.Присутствовали Адель Данбар и старик Вайнраух, предложивший Пенни противовоспалительное...

— Встречались? Не совсем.— И все же вам известно мое имя.— Да, известно.Джулиан нарочито промолчал, и я сообразила, что он ждет, когда я наконец представлюсь. Что же мне было ему сказать?В этот момент кто-то тяжелым шагом вошел в комнату, скрипнув несмазанными петлями. Глянув на дверь, я обнаружила дородную женщину в длинном линялом платье и в переднике, державшую в руках заставленный поднос. Вид у нее был определенно неприветливый.— Une fille!.. — накинулась она на Джулиана.С моим ущербным школьным французским я все же могла понять ее слова: «Вы привели… девку!»На этом речь хозяйки, похоже, истощилась,...

–Базара ноль, давай. Только не расстраивайся потом сильно.Эйч, который уже тоже допил ром, разбил, и мы направились обратно на танцпол, где все сильнее росло напряжение и сгущался бит. Я остановился под квадратным балконом с чилл-зоной, на который вела витая деревянная лестница. Прожектор бился в припадке, пытаясь успеть за музыкой, кто-то в толпе уже трясся, кто-то стоял, замерев, кто-то продолжал мерно покачиваться. В этот раз я все же вспомнил и включил камеру на телефоне. Когда напряжение и скорость уже невозможно было повышать дальше, по залу прокатился протяжный электрический треск, за которым,...

–Что ты хочешь, чтобы я сказал, так, чтобы ты понял?–Если я не могу понять, о чем ты говоришь, а говоришь ты то, во что веришь, ведь важна честность и ответственность к выражению мыслей, значит, я не могу понять, во что ты веришь, значит, нужно разложить твой поток сознания на более элементарные частицы. Скажи, как лично ты выбрал, во что верить, каков и почему твой подход к восприятию, какова логика рассуждений и архитектура мышления, как ты выстроил из знаний о мире его картину, на основе какого метода познания и анализа?–А если я не могу?–Что это значит?–Представь, что ты всю жизнь находился внутри одной комнаты без окон и дверей...

Справа за окном тянулась сплошная морская гладь, опоясывающая полуостров, словно сверкающий голубой фартук. Сам же город с его жилыми кварталами раскинулся на равнине, защищенной с одной стороны горной грядой.Мария сошла с поезда, на вокзале было многолюдно, она вышла на привокзальную площадь. Широкая проезжая часть была запружена трамваями и автомобилями, беспрестанно сигналящими в клаксоны. Мария сразу же почувствовала себя настоящей деревенщиной, какой, впрочем, и была. Испанки, снующие вокруг нее, носили короткие юбки, открывающие не только лодыжки ног, но и большую часть голени, волосы у...

Потом он сходил выкинул стакан в урну. Вернувшись, сел рядом и убрал у меня со лба влажные волосы.— Тебе лучше, милая?— Угу… Я думала, у меня только утренняя тошнота.— Это может накатить в любое время.— Так ужасно и унизительно. — Я чуть помолчала. — А откуда ты настолько об этом осведомлен?— Да это все вроде бы знают. — Джулиан поднялся со скамьи, протянул мне руку. — Может, немножко пройдемся? Должно помочь.Я взяла его за руку и двинулась с ним рядом, ощущая в себе странную подавленность. Было прохладное утро, по небу медленно скользили пухлые густые облака, и воздух пронизывало ожидание близкой осени...