Ксения Иванова

Увидев гибель сородича, остальные мутанты, высунувшись из укрытий за валунами на господствующей высоте, принялись изливать свою ярость смертоносными очередями. — Бей их, Первенцы! — рявкнул Вогор в микрофон вокс-бусины. — Отделения Боргоффа и Гурелова — на левый фланг! Сержант Нириев, огонь на подавление справа по фронту! Вперед и вверх, мать вашу! Каждый, кто отстанет, будет расстрелян! Охваченные грохочущим безумием битвы, гвардейцы без колебаний выполняли приказы Властана. Ещё несколько бойцов рухнули с криками, сраженные плотным огнем неприятеля, но атака востроянцев была неудержимой. Мутанты на склонах оказались отребьем, рассчитывающим в бою только на численное превосходство...

Уловив его настрой, сержанты немедленно принялись подгонять бойцов вперед, метр за метром вверх по скалистому склону, насквозь простреливаемому стабберным огнем. При штурме перевала Вогор уже потерял четверых солдат — первых, кто взобрался наверх. Попав под плотный огонь обороняющихся, гвардейцы какое-то мгновение конвульсивно дергались, терзаемые пулевыми очередями, а потом, завалившись навзничь, пролетели мимо лейтенанта и рухнули с утеса на острые камни внизу. Потеря взбесила Властана. Слева и справа доносились крики агонии — вражеские выстрелы отыскивали новых невезучих жертв. Хотя обляпанные...

Кабанов благодарно поклонился в ответ, заметив, что Властан снова смотрит на гору. Тёркин, меж тем, ещё не закончил. — Поскольку отцы не дожили до вашей первой битвы, я чувствую некую ответственность за то, чтобы наделить вас мудростью старшего поколения. Несомненно, родители сказали бы вам, что почти все новоиспеченные офицеры совершают одни и те же ошибки. Они могут быть готовы к схватке с погаными зеленокожими, коварными эльдарами или омерзительным мутантским отродьем, но немногие способны одолеть врага в своем сердце. Мало кто в силах побороть собственную совесть. Вогор и Максим слушали, а дождь ровно стучал по их плечам и шапкам...

Лицо Тёркина избороздили глубокие морщины. — Генерал Крупков требует, чтобы кто-нибудь проник внутрь цитадели и вынес эти проклятые установки, причем к завтрашнему дню. Кабанов знал, что Вогор уже взвешивает в уме почести, которые можно заслужить таким деянием. Властан не делал секрета из своих обширных амбиций — он часто хвалился, что в их семье способности к военной карьере передаются по наследству, и полковые архивы Вострои подтверждали это. Отец Максима, напротив, дослужился лишь до майора, но обрел некоторую известность в другой области. Несравненное владение оссбок-вяром, жестоким востроянским...

Примерно десять минут спустя Властан и Кабанов стояли вместе с капитаном Тёркиным и его адъютантом на размокшей, вязкой почве под проливным дождем. Сильно пахло сыростью и влажной землей; на горизонте мелькали вспышки далеких взрывов. Капитан, над которым Георгиев держал раскрытый зонт, указал на нечто огромное и окутанное тенями. — Вот она, господа — гора Мегидд, все её девятьсот семьдесят три метра. А на вершине находится печально известная крепость врага, Мегиддзар. Вогор и Максим ежились под ливнем. Чёрная, предвещающая что-то скверное громадина горы высилась на фоне низких грозовых облаков,...

Однако, пока Крупков осматривал бойцов, обращая внимание на их чистые, аккуратные мундиры и взгляды, полные испуганного восхищения, его ярость понемногу рассеивалась. — Вы новенькие, — произнес генерал спокойным голосом. — Я так понимаю, прибыли с крайним пополнением? Как и всегда, Максим позволил Властану ответить за двоих. Его харизматичный друг был почти на год старше, на пятнадцать сантиметров выше и, как правило, обожал говорить за них обоих — за что Кабанов много раз бывал ему искренне благодарен. — Приземлились два дня назад, сударь, — сказал Вогор, — и явились на передовую сегодня утром...

Властан и Кабанов молча и неподвижно сидели в аскетически обставленном вестибюле, а из самого кабинета тем временем доносился поток громогласной брани. Адъютант капитана, притаившийся за столом, делал вид, что очень занят сортировкой бумаг. Впрочем, было видно, что он внимательно слушает, причем с несчастным выражением лица. «Кому-то достается, — подумал Максим, — вот только кому, капитану или его посетителю? В любом случае, нам с Вогором ничего хорошего не светит». Внезапно ругань оборвалась, и тяжелые деревянные двери в кабинет с треском распахнулись, выпуская наружу высокого, худощавого человека в длинной красной шинели...

Китько внимательно посмотрел в пронзительные голубые глаза Кабанова. Молодые дворяне, только что закончившие военную академию, снискали печальную славу безжалостных карьеристов. За их продвижение по службе обычно платили жизнями другие люди — отличался ли младший лейтенант от прочих высокородных? Что пылало в его взгляде — праведный гнев востроянца или яростная жажда личной славы? Сложно было отличить одно от другого. — Вы полны сомнений, сержант, — произнес Максим, — и это правильно. В любом случае, я покажу на деле, чего стою. Сюда же я пришел не для того, чтобы набрать себе будущих сторонников, а с тем, чтобы уничтожить ПВО цитадели...

Впрочем, с усами или без усов, но этот мальчик носил лейтенантские знаки различия, а Сергиев знал свое место. На Вострое — мире болезненно гордых людей — высокородные были самыми горделивыми, и только совершенно безмозглый солдат рискнул бы открыто выказать им неуважение. Поэтому, когда парень остановился в паре метров от него, сержант встал по стойке «смирно», выпятил грудь и четко, словно щелкнув кнутом, поднес ладонь к виску. Лейтенант отсалютовал в ответ, кратким и резким движением руки. — Имя и звание, солдат, — произнес юноша. — Китько Сергиев, сударь. Сержант 112-го полка Магаданских лазстрелков, восьмая рота, второй взвод...

Впереди блеснула яркая вспышка, за которой последовал приглушенный грохот. — Стаббер готов! — воксировал кто-то, кажется, Мирков. — Хорошая работа, боец! — отозвался Сергиев. — Двигаемся вверх, пока не наткнемся на следующий. Выйдя из-за валуна, сержант воздел лазган над головой. — За мной, парни! Покажем хеканым уродам, что почем! — Отставить! — гаркнул решительный голос из арьергарда. — Оставаться на позиции. Укрытие покидать по моему приказу. Только по моему приказу! Тело Сергиева, уловив командные нотки, рефлекторно отступило обратно за камень, прежде чем сержант успел осознать, что происходит...