Calvin Jonson

Стать владельцем боевого корабля, не будучи у кого-либо на службе, в России было невозможно. Но поступая на службу к боярину или князю, командир корабля должен был дать вассальную клятву, иначе с ним никто не станет иметь дело. Единственное место, где капитан мог чувствовать себя более или менее вольготно, — это Добровольный флот. Вольные капитаны, входящие в его состав, не являлись вассалами царя, но были его резервом на случай войны. А до той поры были вольны заключать контракты по своему усмотрению и заниматься своими делами невозбранно. Правда, это не должно было противоречить политике царя...

Экзамены в морских классах Измайлов выдержал с успехом. Случилось даже поспорить с аттестационной комиссией, когда один из экзаменаторов указал ему на ошибку при работе с парусами в штормовую погоду. Но молодой человек прошел в одиночестве через множество штормов и бурь. Как говорится, испытал, почем фунт лиха, на собственной шкуре. Так что убедить его в собственной неправоте было сложно. Вообще-то Борис рисковал заполучить переаттестацию через год, что никоим образом не входило в его планы. Но и уступать тому, кто в теплом кабинете уже успел позабыть, каков вкус соленого ветра, тоже не собирался...

Она приняла картину, окинула ее задумчивым взглядом. Потом попросила пристроить на стуле подальше от нее, что Федор и сделал. Еще какое-то время она рассматривала работу, а потом неопределенно хмыкнула. — Что-то не так, матушка? — поинтересовался Петр. — Да как тебе сказать… На первый взгляд работа выполнена в настолько пренебрежительной манере, что тут и там бросаются в глаза ошибки и явные ляпы. Словно картину писал какой-то недоучка. Но чем дольше всматриваешься, тем все больше недостатки становятся достоинством. Просто это несколько другой подход к привычному стилю. — А по-моему, все просто...

Господи, какие же они жалкие! Елизавета Петровна смотрела на забившихся в угол и подвывающих двух молодых людей. Ничего человеческого в них уже не осталось. Один только животный ужас перед предстоящими страданиями. Сколько раз они умирали? Не праздный вопрос. Она знает это совершенно-точно. Семьдесят восемь. Каждый десятый день она спускается в этот подвал и всаживает этим ублюдкам по пуле в живот. И всякий раз смерть для них превращается в адовы мучения. При последнем посещении ей показалось, что рассудок их не выдержал. Да, они страшатся. Но уже не осознают, за что им эти мучения. И вот сегодня она в этом лишний раз убедилась...

Измайлов ощутил легкий толчок в грудь и услышал короткий свист пули, ушедшей в рикошет. А хорошо стреляет, шельмец! Сорок пять шагов не шутка. Орнелас в недоумении уставился сначала на противника, потом на свой пистолет, словно не в силах поверить в произошедшее. Но затем встал в полный рост, готовый принять свою судьбу. При этом он также не пренебрег защитой с помощью пистолета. Но в остальном стоял как статуя, с гордо поднятой головой. Вид настолько харизматичный, что хоть бери и на картину! Оговаривая условия, секунданты барона настаивали на поединке до смерти, что подразумевало под собой перезарядку оружия...