Вадим Пекурин

– За такую торговлю еще при царе Алексее Михайловиче батогами нещадно лупили! Да ты что, – зашумел Иван Алексеевич, – закон о браконьерах не знаешь? – Уйди!.. – заорал Афонька, схватив гирю. — Уйди, а то как дам по кумполу! Иван Алексеевич разыскал милиционера, но тот не проявил должного сознания и не пошел к Афоньке, сказав: – Пусть себе торгует, раз уплатил за место. А Иван Алексеевич попутно выяснил, что Афонька торгует стерляжьей молодью не первый день; где берет ее, неизвестно. Видимо, нашел в каком-нибудь затоне большое скопище. Иван Алексеевич побывал в райисполкоме, но и там не поняли серьезности дела, сочли жалобу за пустяк...

Семейное устроительство Иван Алексеевич считал важным делом: на нем человечество держится. А вторая половина его души устремлялась к делам широким, общественным. Он в партии не состоял, но, ах, как он был хорош, когда появлялся чисто выбритый и приодетый на каком-нибудь собрании в районе, чтобы «навести критику»! В переполненном помещении сесть негде, и он скромно устраивался у стенки, а затем постепенно пробирался вперед, поближе к президиуму, куда уже послана была записка: «Прошу слова». Один за другим сменялись ораторы, наконец называли его фамилию. При обязательном галстуке, в пиджаке,...

В Рязани у Ивана Алексеевича нашелся один знакомый из областной конторы связи, дело со службой устроилось: поступил в экспедицию. Человек грамотный, аккуратный, он в короткий срок отлично зарекомендовал себя, и начальство уже к весне задумало выдвинуть его на повышение. А здесь как раз вышла нехватка в сельских письмоносцах. Он всех удивил, когда на самом пороге служебного повышения добровольно вызвался пойти к себе на родину простым письмоносцем. Какой, подумаешь, был ему смысл возвращаться из города в деревню на трудную, разгонную работу, на малый оклад? А вот был же смысл, да еще и особый! Очень скоро Иван Алексеевич убедился, что службу выбрал самую подходящую, по сердцу...

Ан нет, он так и не смог уехать, не повидав Стеши. Выждав день, когда Стешин муж поехал на базар с поросятами, Иван Алексеевич пошел на другой конец села, к ее дому. Он шел задами, по косогору, вдоль огородов; широкая, тихая Ока внизу светилась утренней синевой; на противоположном берегу, вдали, где луга переходили в крутую возвышенность, белела высокая церковь и доносился оттуда медлительный звон Иван Алексеевич остановился и долго слушал колокол, смиряя волнение, подыскивая первые слова для встречи. Ему повезло: Стеша была на огороде. Он подошел к плетню и негромко позвал ее. Она выпрямилась,...