Виктор Антипов

Приветствую вас на своем каналае, друзья!

Всем здравия, друзья! Настало время обсудить одну крайне занимательную ситуацию, которая произошло у нас в мире.

Всем хорошего вечера! Слишком много странных ситуаций происходит в мире.

Доброго вечера, гости дорогие! Сейчас наступило самое то время, чтобы обсудить данный вопрос.

— А что это вдруг тебя заинтересовала литература? — спросил Изя, с любопытством глядя на Гейгера. — Такой был всегда практичный президент… — Потому и заинтересовала, что практичный, — сказал Гейгер. — Считайте, — предложил он и принялся загибать пальцы. — В Городе выходят: два литературных журнала, четыре литературных приложения к газетам, по крайней мере десяток серийных выпусков приключенческой белиберды… вот и все, кажется. И еще полтора десятка названий книг в год. И при этом — ничего сколько-нибудь приличного. Я говорил со сведущими людьми. Ни до Поворота, ни после в Городе не появилось ни одного сколько-нибудь значительного литературного произведения...

— Не вздумай чистить! — закричал Андрей, подскакивая. — Неси как есть, а то испортишь все, — руки-крюки!… И не пистолетик это тебе, а револьвер. Где нашел? — Где надо, там и нашел, — сказал Изя. — Погоди, в экспедиции мы столько найдем — домой не дотащишь… Андрей поставил чашечку с кофе. Этот аспект экспедиции в голову ему еще не приходил, и он моментально ощутил необычайный подъем, представив себе уникальный набор кольтов, браунингов, маузеров, наганов, парабеллумов, зауэров, вальтеров… и дальше, в глубь времен: дуэльных лефоше и лепажей… огромных абордажных пистолетов со штыком… великолепных...

— Хорошо. А из военных, ты знаешь, кого я хочу взять? Полковника. Гейгер встрепенулся. — Полковника? У тебя губа не дура! А с кем я здесь останусь? На полковнике весь генштаб держится… — Вот и прекрасно, — сказал Андрей. — Значит, полковник одновременно произведет глубокую рекогносцировку. Лично изучит, так сказать, возможный театр. И отношения у меня с ним налажены… Между прочим, ребята, я сегодня устраиваю небольшую вечеринку. Мясо по-бургундски. Вы как? На лице Гейгера немедленно появилось выражение озабоченности. — Гм… Сегодня? Не знаю, дружище, не могу сказать точно… Просто не знаю. Возможно, заскочу на минутку...

Гейгер непонимающе уставился на него, и тогда Андрей сказал нарочито спокойно: — Я очень прошу тебя, Фриц, оградить моих сотрудников от всяких идеологических благоглупостей. Я этих людей сам подбирал, и я им верю, и если ты действительно хочешь иметь в Городе науку — оставь их в покое. — Ну, хорошо, хорошо, — проворчал Гейгер. — Не будем сегодня об этом… — Нет, будем, — кротко сказал Андрей, умиляясь самому себе. — Ты ведь меня знаешь — я целиком за тебя. Пойми, пожалуйста: эти люди не могут не брюзжать. Так уж они устроены. Кто не брюзжит, тот ни черта и не стоит. Пусть брюзжат! За идеологической нравственностью у себя в канцелярии я уж как-нибудь и сам прослежу...

— Угу, — сказал Изя с набитым ртом. — А почему, собственно, такая уж секретность? — спросил Андрей. — Что мы такое собираемся делать, чтобы вокруг этого секретность разводить? — Не понимаешь? — спросил Гейгер, скривившись. — Не понимаю, — сказал Андрей. — Совершенно не вижу, что тут такого… угрожающего системе. — Да не системе, балда! — сказал Гейгер. — Тебе! Тебе это угрожает! Неужели непонятно, что они так же боятся нас, как и мы их? — Кто — они? Антигорожане твои, что ли? — Ну естественно! Если мы сообразили послать, наконец, разведку, почему не предположить, что они сделали это давным-давно?...

И Кехаду надо взять, не пойду без Кехады и все — мало ли что ты ему не доверяешь, зато с Кехадой я за научную часть буду спокоен… И столько времени без бабы — это же с ума сойти, я уже так отвык. Но ты мне за это заплатишь. Ты мне штатных единиц, во-первых, в канцелярию подбросишь — в отдел социальной психологии… и в геодезию не мешает… Во-вторых, Варейкису по рукам. И вообще, все эти идеологические ограничения — чтобы духу их не было у меня в науке. В других отделах — пожалуйста, там меня не касается… Ведь там же воды нет, елки-палки! Ведь Город почему все время на юг ползет — на севере источники иссякают...

Под пристальным взглядом Гейгера он замолчал. — Давай лучше не будем говорить ни о Кехаде, ни о Бутце, — негромко сказал Гейгер. Андрей не нашелся, что ответить, и наступила неловкая тишина. Потом Гейгер налил себе остывшего кофе. — В этом городе, — сказал он по-прежнему негромко, — я доверяю буквально двум-трем человекам, не более. Из них возглавить экспедицию можешь только ты. Потому что я уверен: если я попрошу тебя дойти до конца, ты дойдешь до конца. Не повернешь с полдороги, и никому не разрешишь повернуть с полдороги. И когда ты потом представишь отчет, я смогу верить этому отчету. Изиному...

Он взглянул на Изю и осекся. Изя сидел, закинув руку за спинку кресла, галстук у него съехал под ухо, а сам он масляно сиял и победно глядел на Андрея. — Понятно, — сказал Андрей. — Можно узнать, из каких источников у тебя эти сведения? — спросил он Изю. — Все из тех же, душа моя, — сказал Изя. — История — великая наука. А в нашем городе она умеет особенно много гитик. Ведь чем, кроме всего прочего, хорош наш город? Архивы в нем почему-то не уничтожаются! Войн нет, нашествий нет, что написано пером, не вырубают топором… — Архивы твои… — сказал Андрей с досадой. — Не скажи! Вот Фриц не даст соврать...