Иван Иванов

Но, хотя мячик со свистом носился по киоску на сверхзвуковой скорости, самодовольная, ухмыляющаяся птица по-прежнему сидела и самодовольно ухмылялась. Он даже на дюйм не сдвинулся. Наконец смелый снаряд понёсся прямо на селезня. Удар (с последующим потоплением) был неминуем. Но когда казалось, что селезень уже точно получит удар в клюв, он пригнулся, и мячик пролетел мимо. – Ха-ха! Промазал! – закричал он, высунул язык и издал громкое «Пр-р-р». – Да ты не попадёшь даже в… БАМММММММММММММ! Бедный селезень. Похоже, он забыл об одном свойстве резиновых мячиков: они отскакивают не только туда, но и обратно...

– Все готовы? – крикнула она. – Но я же не знаю слов, – ответил какой-то незнакомец. – О, не беспокойтесь об этом, – сказала она. – Просто следуйте за прыгающим мячиком! Ах, прыгающий мячик – как же без него можно петь вместе? Дело в том, что как только где-нибудь на Островах собирается хор, над головой появляются слова – словно на невидимом волшебном киноэкране. А потом из ниоткуда появляется большой красный мячик и начинает прыгать со слова на слово, чтобы помогать всем подпевать. Так что не стоит удивляться, что именно так и случилось, когда Мел, Мел, Мел и Мел вместе с многочисленными зеваками...

Все утки тихо засвистели, притворяясь, что тоже ничего не знают. – Следующий бросок! – ухмыльнулся пират и протянул Чашеку второй мяч. Чашек нахмурился и закусил губу. Ему просто надо лучше стараться, вот и всё. На этот раз он крутил рукой до тех пор, пока она не свилась в спираль, как резиновая, а потом бросил кручёный мяч, который вихлял и вилял на пути к центру мишени, а потом… ФЬЮ-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-ЮТЬ! Дремавший селезень дунул в свисток. Поскольку на нём вдруг оказалась полицейская форма, а в руках он держал маленький знак «Стоп», мяч с визгом затормозил. Затем мишень поднялась, словно шлагбаум,...

– Солёная Борода, ты слышал, что сказали «Мелы», – сказал он. – Дай мне мяч. Чем дольше Чашек об этом думал, тем больше убеждался в правильности своего решения – и не только потому, что получил подсказку в песне на четыре голоса. В конце концов, как ещё им теперь достать красивые часы для Старины Чайника? Да и вообще хоть что-нибудь, если уж на то пошло? А если уж он в процессе ещё и окунёт в воду целую шайку невоспитанных уток – что с того? Нет, тщательно подумав, он абсолютно твёрдо уверился, что это самый умный поступок в его жизни, и точка. А вот почему хмурится Чаша, он даже не представлял...

Они кричали так громко и с таким энтузиазмом, что если бы Чашек не понимал, что здесь на самом деле происходит, то мог бы поклясться, что они за него болеют. На самом деле, готовясь к броску на глазах у Кружека и Чаши, он даже ощутил, что по-настоящему играет в бейсбол. Он представил себя на стадионе, перед толпой кричащих фанатов. «За команду «Чернильные пятна» с Чернильных островов, – объявил воображаемый комментатор, – выходит бросать Чашек!» – Давай, Чашек, – подбодрил его Кружек. – У тебя получится. Грёзы наяву тут же прервались. Напротив Чашека сидели пять уток с очень самодовольными лицами...

Чашек застыл. Он бы не смог двинуть ногой, даже если бы захотел. Вместо этого он поворачивал голову до тех пор, пока не оказался лицом к Солёной Бороде. – Ты сказал «карманные часы»? – На цепочке, – сказал капитан. – И всё, что для этого нужно сделать, – потопить несколько сидячих уток. Всё на самом деле выглядело просто. Слишком просто. – Ну, я не знаю… Солёная Борода улыбнулся ещё шире, чем раньше. – Вот что я тебе скажу. Чтобы показать, как на самом деле всё просто, я разрешу тебе первый раз бросить мячик бесплатно. Бесплатно? На карнавале?! Как-то слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой....

– Значит, просто уйдёшь, а? – спросил он. – В чём дело, парень? Струсил? Как маленький цыплёнок? Если вы слышали хоть что-нибудь об утках и курах, то наверняка знаете, что они очень плохо уживаются друг с другом и никогда не уживутся. Так что из всех обидных прозвищ, которые может подобрать для вас утка (и не забывайте, утки – настоящие мастера оскрябительных речекряков!), «цыплёнок» – самое оскорбительное из всех. Никто не понимал этого лучше, чем Чашек. Он сжал кулаки и выпятил подбородок. – Что ты сказал? – прорычал он, делая шаг в сторону киоска. Чаша встала у него на пути. – Спокойнее, Чашек...

– Хочешь попытать удачи? – спросил он. Чашек уставился на идеальную маленькую сферу. Белую, с вышивкой в форме подковы – точно такой же мяч сегодня с утра вернула ему Гильда фон Гинденбург. Он потянулся к мячику – и тут его схватили за воротник. – У моего брата нет больше никакой удачи, – сказал Кружек, оттаскивая брата подальше от киоска. – Вся вышла. Это было правдой. Если Чашек и извлёк из сегодняшних событий какой-нибудь урок, то он звучал так: на карнавале удача – редкий гость. – Простите, капитан, – сказал он Солёной Бороде. – Оставьте ваши уловки простофилям. Солёная Борода нахмурился и почесал подбородок, потом опёрся локтем о прилавок...

У Чашека всё сжалось внутри. Он проверил другой карман. Там оказалось два каменных шарика, скрепка, лимонный леденец и двадцать пять центов. Катастрофа. – Ну, мы хотя бы живы-здоровы, – сказал Кружек, и это была чистая правда. Но смогут ли они сохранить эту жизнь или хотя бы здоровье – уже совсем другой вопр Чашек, Кружек и Чаша печально брели по центральной дорожке. Старина Чайник был прав. На карнавале полно воров и обманщиков, и они зря сюда пришли. Все трое очень устали, им хотелось есть, а все деньги у них пропали, но хуже всего были терзавшие их муки совести. Все рассчитывали, что они купят...

– Поверить не могу! – заорал он. – Ты понимаешь, что мы тебя везде искали? У нас всего час до вечеринки в честь дня рождения Старины Чайника, у нас до сих пор нет подарка, а ты тут тратишь деньги на детские аттракционы! – О, не только на аттракционы, Чашек, – ответил Кружек. – Кала Мария вот что мне выиграла. Он протянул Чашеку маленькую оловянную обезьянку – самый худший приз на всём карнавале. Выглядел он так, словно выпал из автомата с шариками-жвачками, потому что кому-то не повезло, и оттуда не выпало что-нибудь более ценное – например, шарик-жвачка. – Я обещала ему выиграть плюшевую игрушку, но он вместо неё попросил вот это, – сказала Кала Мария...