Карина Куркуедова

Например, в том самом 1895 г., когда шестнадцатилетний Эйнштейн размышлял над тем, какой представилась бы нам световая волна, если бы мы двигались вслед за ней со скоростью света, Пуанкаре выдвинул в качестве рабочей гипотезы — а с 1899 г. и более определенно — предположение, которое в 1904 г. он назвал принципом относительности. По сути, этот принцип повторял идею пятого следствия Ньютона: невозможно определить состояние абсолютного покоя или равномерного движения. Однако Пуанкаре, рассматривавший...

Формулируя эти законы, Ньютон не мог не говорить о состояниях покоя и движения. Но относительно чего следовало рассматривать эти состояния? Безусловно, не по отношению к несущейся в пространстве Земле. Ньютон устанавливал законы, годные для любого места во Вселенной, а не только для Земли. С присущей ему гениальностью он сознавал, что для законов столь всеобъемлющего вселенского масштаба и начало отсчета должно быть соответствующим. Итак, движение и покой — относительно чего? Ньютон смело ввел в...

По-видимому, Эйнштейн закончил ее примерно через месяц после первой и послал в Цюрихский университет в качестве докторской диссертации. Профессор Клейнер, отклонивший первую диссертацию Эйнштейна в 1901 г., отклонил и эту, как слишком краткую. Эйнштейн быстро добавил к ней одну-единственную фразу и вновь представил свою работу. На этот раз она была принята. Вот так в 1905 г. Эйнштейн стал доктором философии. При этом все складывалось как бы в полном соответствии с настроением его письма к Бессо....

Как и другие физики, он пытался найти объяснение свечению горячего черного^ тела — идеальной модели раскаленного железа. В предшествующие годы Планк занимался выводом на основе известных физических принципов формулы, описывающей спектр свечения или, иначе говоря, распределение энергии излучения по частоте. Эта формула излучения черного тела была впервые выведена немецким физиком Вильгельмом Вином, получившим в 1911 г. Нобелевскую премию. Казалось, его формула вполне соответствовала экспериментальным...

Теперь, казалось бы, бессмысленно вновь обращаться к периоду ожидания в Берне — к чему задерживаться в прошлом, когда будущее сулит так много интересного. И все-таки этот промежуточный бернский период репетиторства не был унылым и лишенным событий, как это может показаться на первый взгляд. Однажды — это было в 1902 г. на пасху, через неделю после наступления весны — Морис Соловин, румын по происхождению, изучавший философию в Бернском университете, увидел в одной из местных газет объявление о том, что некто Альберт Эйнштейн предлагает давать за три франка в час уроки физики...

Среди областей, которые он изучал, была так называемая максвелловская теории электромагнетизма. Эта важная тема, к разочарованию Альберта, не входила в лекции Генриха Вебера. (Запомните это имя — Максвелл. Мы еще не раз вернемся к нему.) В Цюрихе Эйнштейн жил весьма скромно. Дело не в том, что суммы, которую он получал из дома, было недостаточно. С самого начала пятую часть этой суммы он откладывал, чтобы накопить денег для уплаты взноса за вступление в швейцарское гражданство. С помощью своего отца в октябре 1899 г...

Книги эти попали к нему не случайно, Их дал Альберту Макс Талмей, студент-медик, который одно время каждую неделю бывал в доме Эйнштейнов. Талмей оказался проницательным человеком и проводил в спорах с маленьким Альбертом долгие часы, направляя его мысль и стараясь расширить границы его интеллекта. Студент появился в жизни Эйнштейна вовремя: Альберт находился как раз в том критическом возрасте, когда происходит формирование личности. Когда он начал самостоятельно изучать высшую математику, Талмей,...

24 июня 1881 г., когда Эйнштейну было 2 года и 3 месяца, его бабушка по материнской линии — Йетта Кох — писала родственникам: «Маленький Альберт такой чудный, и я заранее огорчаюсь, когда думаю о том, что столько времени не увижу его». Неделю спустя она пишет: «У нас чудесные воспоминания о маленьком Альберте. Он такой прелестный, что мы все время говорим о его забавных идеях». Свидетельства дедушек и бабушек о своих внуках всегда пристрастны. Интересно не то, что маленький Альберт поразил свою бабушку...

Эйнштейн совершенно искренне ответил: «У меня нет никакого таланта — только страстное любопытство. Следовательно, отпадает вопрос о наследственности». Эйнштейн говорил так не из скромности, скорее, им руководила осторожность. Он постарался как можно точнее ответить на неточно сформулированный вопрос. И если представить себе, что вопрос относился к артистизму Эйнштейна в науке, то, безусловно, Зелиг имел в виду нечто другое. В вопросе содержался намек на то, что Музыка значила для Эйнштейна не меньше, чем наука...

Прошло уже несколько десятилетий со дня смерти великого мыслителя, и тем не менее чувство утраты не исчезает. В 1955 г., когда умер Эйнштейн, многие, даже далекие от физики люди, испытали ощущение, сходное с тем, какое Леонид Андреев выразил в связи со смертью Льва Толстого в небольшой заметке «Смерть Гулливера», написанной в 1910 г. Когда Гулливер был жив, лилипуты слышали стук его гигантского сердца, который успокаивал их. И вот это сердце замолкло. Но стук сердца Эйнштейна не успокаивал, а вдохновлял людей, наделенных всепобеждающим разумом...