Олег Шишков

Дома и деревья, лодки и грузовики – всевозможные игрушки, о которых такой заинтересованный ум, как у Ноя, мог только мечтать, – все здесь было сделано из твердого темного дерева, которое вроде бы само густо светилось и… Да, откуда-то издалека оно даже как-то гудело. Вообще-то все здесь совсем не походило на игрушки. Казалось, это что-то гораздо важнее. Все, что Ной видел, было очень новым и каким-то другим. Вполне возможно, подумал он, что это единственная лавка на свете, где могут продаваться такие игрушки. Почти все в ней было тщательно раскрашено – и не просто какими-нибудь обычными красками, как игрушки у него дома, с которых краска слезала, даже если на игрушку просто долго смотреть...

Ровно такое случилось несколько месяцев назад, когда мама взяла его с собой на свою очередную неожиданную вылазку из дома. Она звала его с такой настойчивостью – говорила, что им больше времени нужно проводить вместе, что Ноя это как-то сбивало с толку. В тот раз, когда они шли вместе по магазину, в его карман неким таинственным манером забралась колода волшебных карт, и как ей это удалось, можно только гадать, потому что сам Ной карты эти совершенно точно не крал. Он вообще не помнил их на витрине. Но когда они выходили из магазина, их остановил довольно крупный, довольно неповоротливый и довольный потный дядька в голубом мундире и очень серьезно попросил их, пожалуйста, пройти с ним...

Охранник вытаращился на нее. Он привык к тому, что родители в такие моменты обрушиваются на детей, трясут их, пока зубы не застучат, чтобы добиться правды. Мама Ноя же совсем не походила на женщину, которая станет так поступать. Она выглядела мамой, которая, задав сыну вопрос, скорее поверит ребенку. А такое увидишь не каждый день. – Ты же не крал эти карты, – спросила она, повернувшись к мальчику, и вопрос этот задала так, что он прозвучал утверждением. – Нет, конечно, – ответил Ной, и это было правдой, потому что он их не крал. – Ну тогда, – сказала мама, снова обращаясь к охраннику и пожимая плечами, – тут не о чем больше и говорить...

Шаги замерли, снова зазвучали, помедлили, опять замерли – и зазвучали еще громче и ближе. – Эй? – опять спросил Ной – уже громче. Все нервы у него натянулись сильнее. Он сглотнул. Непонятно, почему он чувствует эту странную смесь – одновременно страха и какой-то надежности. Когда он заблудился на всю ночь в лесу, ему было совсем не так. Родителям тогда пришлось идти его спасать, пока не съели волки. Вот это было страшно. Или в тот день, когда он не смог выбраться из погреба, а там не было света. Защелка упала, и дверь не открывалась. Тогда была просто досада. А тут – что-то совсем другое. Ной чувствовал, что здесь он и должен быть, только ему лучше приготовиться к тому, что произойдет дальше...

Ной открыл глаза. Марионетки больше не окружали его так, будто сейчас погребут под своими деревянными телами. Бормотание стихло. Шепотки растворились в воздухе. Все, казалось, вернулись на свои места на полках, и Ной понял, до чего нелепо было даже думать, будто они за ним наблюдают или говорят о нем. Они же, вообще-то, не настоящие – это всего-навсего марионетки. А настоящий тут – это пожилой человек, заговоривший с ним. Он теперь стоял в нескольких шагах и слегка улыбался, словно ждал этого визита очень долго и доволен, что он наконец состоялся. В руках у старика было небольшое полено, и он потихоньку ковырял его стамеской...