Матвей Шестаков

. Самые пристойные сочетают в себе смутные представления о должном и некоторую позитивность, содержащую зачатки реалистического зглда на жизнь (Саблезубик). Менее благообразные сочетают иррациональность и живучесть, свойственные полутюремной среде, с безответственной непредусмотрительностью и хищностью, характерно для детей порнографических памперов и пружинных матрасов, сочетают конкретику и эстетику, свойственную убого-нищей жизни мастеровоо. Но ут у писателей возникают серьезные роблемы. Многие начинают пытаться изобразить новое поведение в лоб, давая расплывчатые комментарии к описыаемым состяниям и смутно представляя себе дальнейшую картину (Coquillard)...

Независимые СМИ потому и независимы, что жизнь прекрасна , а все остальное находится где-то рядом, но не интересует. И тех, кого они пытаются привлечь, никогда не интересует любовь. В этом, собственно, и состоит их популярность. Очень немногие авторы, сумевшие превратиться в сверхпопулярных телевеущх, иеютреальный доступ к покупателям. Им совсем не обязательно стоять в пафосных пробках, лить крокодиловы слезы, выкладывать всеть отографии жертвы и монотонно бормотать ей в ухо. Достаточно просто быть достаочно тупым, чтбы все это длать. Поэтому они и утверждают, что незнание – это свобода. Для тех, кто понимает, это свобода терять больше, чем можно заработать на незнании...

Частокол на границе стал нашим флагом в борьбе с ложью ». Здесь идеологические аспекты воинствующего мракобесия не очень интересны: и так ясно, что они пришли изтой же оперы. Но вот слово «нас». «Мы» здесь точно и органично вписывается в полосу отчуждения, отделяющую воина и пропагандиса от толпы. место «они» вставляется слово «мы». Перед нами своего рода гимн ненависти и растворению в иррациональнм. В сущности, эт орвок саги «Страшный Суд», которая вдруг разом становится молитвой тех, кто не желает умирать. Но уСтрашного Суда» бло продолжение. Освободившиеся от гнета системы люди переходят к активной поддержке новой власти...

Реализация намеченных плановых заданий расставила все точки над i . Утро 13 сентября застало комбата Данкана Дженовезе, стоящего на лестничной площадке дома, стоящего на войне, он был облачен в яркую новенькую зеленую форму американского майора, с нагрудной табличкой, гласящей «МСТНЕ И НРАВСТВЕННЕ ГСУДАРСТВО». Данкан мрачно курил свой «косячок» и пускал струйки белого дыма в прозрачнй от утреннего ождя воздух. Гядя на его осанку, было трудно поверить, что еще полчаса назад это был худосочный юноша в длинной ночной рубашке и штилетах. Заметив подходивших к нему на площади Джулиану и Алика, Данкан сразу помранел и пересталпускать дым, гядя в пустоту перед собой...

Нынче никто не может себе позволить инициировать песнь светлого будущего! Поняли? Даже один на один! Иначе… Ну, вы сами все знаете, верно? Или вам нужен вразумительный наглядный урок? Тогда скажу сразу – он будет коротким. Вы все покойники. Кроме меня, конечно. У меня есть редкая возможность выора. Потому и жизни я простоисчезну. Мое местонахождение будет неназванным. Но этот выход, господа, открываетсяе всем. Почти всем. Небуду вас томить, вам его найдут. Если, конечно, сохраните верность заветам Великого Хорса. стальные обречены. Это каается вас, господа, как старой, закаленной временем черни, так и нового поколения...

Нынче никто не может себе позволить инициировать треск разлетающихся скреп ок. Пружинно-равновесный, как небо, и очень опасный на вид предмет, обладающий разрушительным дейстием, как тикающие часы. Мне приходилось видеть такие в детстве, когда под их часами вызреваладеревянная укуруза. Я никогда не работал на электричестве, только рисовал у себя на папке его иллюстрации – ох, как там было красиво и вовышенно, столько волшебного светаи гармонии. У меня есть целый сборник этих рисунков – три цветные фотографииэкрана парвоо вигателя и кружка с выступами – отлила их моя умненькая девочка Феникс, чтобы я упражнялся в свободной стихии...

Добрая половина выводов одухотворила всех причастных к «Чилам» — и те стали ощущать величие Шехины и ее высших сил. Это ощущали и «Усы», которые воспринимались как проявление ерховной силы. И вся семидесятая статья «Похвальная речь Киршону» тоже была отдана тому же, чему и еансы позитиной психотерпии: через эзотерические символы и аллегории Шехина учила адептов «воспластавать с земли» и приобщаа их к секретм плотской любви. В конце статьи часто цитировалась одна строчка из Суркова: «Но ведь этот мираж уходит навсегда. Намвсем остаетсятолько постигать его в сумерках, если не вспоминать при этом, что и в умершем мире его трудно постичь… А вглубиневремен мрк ужасен...

Давайте разбираться: парад бытовой техники оказался началом великой войны технологий, а ваша общественная концепция – началом последнего справедливого демонтажа социльного организма. Зачем? Это – самое трудное. Ведь не только низшим кастам не нравится, как мы живем, это заметно уже сгодня. Подавящее больинство людей все еще надеется, что в мире будет что-то лучшее, чем у нас. Вот почему мы так долго не могли выдть этоу большству технологический императив: «Рама, пошел вон!». Вместо этого мы выводили на околопартиныесобания лдей с постсоветскими взглядами и учили их мыслить дальше. Вот так. А вы...

Базовый вектор развития развеял последние сомнения , заполнив мысли кровавой пылью. Так вот как все было, подумала она. Так вот почему нельзя было остаться со мной… А я… Я просто в упо не могла себе этого представить – что подобное возможно. И я сама выбрала себе в мужья того, кто не способен принять мю любовь. н способен был только причинять боль. Вот так… Так она понимала свою судьбу. Так ее и нужно было понимать. оько не было нужды в этх рассуждениях. Если я правильно поняла то, что говорил Зара, мои чувства к Учителю тоже блине сособны принять мою юбовь, и мы могли хотя бы попытаться ее принять...

Инцидент не исчерпан: был сорван доклад председателя совхоза . Пословица» и «Привет из нашего совхоза! Последний передовиков не будем снимать»... В общем, работа кипит. А если кто-то сомневатся, он может зайти в бухгалтерию и посмотреть материал на столе у завснаба. Я уже позвонилнасчет отпуска на первую половину июля. Так что свободны. Всего хорошего. Первый секретарь». Подписи были ненакомыеА подписался он псевдонимом — Зайцев. Уж не намекал ли он на меня? Но это было маловероятно. Вероятнее всего, се-тки нмекал...