Егор Кичурин

Я с небольшим чемоданчиком-несессером, а Марго с небольшой сумочкой покидали Париж. Наиболее тепло прощался со мной Лео Гроссфогель от своего имени и имени своей жены Жанны. Он пожелал мне по возможности скорее вернуться в Париж, а затем и на мою настоящую родину. Конечно, ни он, ни я не могли даже предположить, при каких обстоятельствах состоится «мое возвращение» в Париж. Вблизи от демаркационной линии «наши доверенные лица» поместили нас в одном крестьянском домике, где предстояло переночевать и дождаться того времени, когда прибудет «специалист» по нелегальному переходу через границу...

Признаюсь, я точно не знал, каковы отношения Отто с «Симекс» и посещает ли он вообще эту фирму, находившуюся в центре Парижа на Елисейских полях. Я думал, что в основном он использует для своей легализации только подготавливаемые для него аусвайсы и другие документы. О том, за кого с помощью журналистов и писателей Леопольд Треппер выдает себя в деловых кругах, мы еще поговорим. Во всяком случае, вымыслу и самохвальству его нет предела. Я познакомился и с сыном мадам Лихониной. Впоследствии я услышал,...

Они должны были встретиться на улице Атребат на следующий день, 13 декабря» (с. 61). Нет, я не собираюсь обвинять Жиля Перро в задуманной им сознательно лжи. Я могу только обвинить его в том, что он слишком доверчиво относился ко всем вымыслам Леопольда Треппера! Мог ли Хемниц писать или сообщать своему «дорогому товарищу», что он погибает от скуки? Жиль Перро пытается со слов Отто утверждать, что Макарову делать было нечего в Бельгии! Несмотря на мое, не всегда положительное, отношение к поведению...

Отто очень нервничал, торопился на вокзал, поэтому я принял решение, что все возникающие вопросы я обдумаю после того, как провожу его. Совершенно неожиданно в дверь позвонили. Я выглянул из окна кабинета и посмотрел, кто звонит. Признаюсь, не без тревоги я заметил, что перед виллой стоит и внимательно смотрит в окно тот рексист, который работал в комендатуре оккупантов и с которым я поддерживал некоторую связь. Чем мог быть вызван приход рексиста в рабочее время ко мне домой? Надо было рисковать, и я решил открыть дверь и впустить его в дом...

Ответ может быть только один: Кент не справляется со своими обязанностями! В Западной Европе существует только один «опытнейший» резидент – Леопольд Треппер! Хочу продолжить рассказ о нашей беседе с Отто, последовавшей за провалом. Я решил проанализировать совместно с ним, каковы возможности гестапо напасть на наш след в результате показаний, возможно даже под пытками арестованных. Прежде всего, не выражая вслух свои мысли, я был очень доволен тем, что все, почти все, за исключением тех, которые...

Мне это придавало бодрости и уверенности, что моя разведывательная деятельность будет успешнее при определенном настроении народных масс. Ведь весь период времени до 22 июня 1941 г. у западноевропейцев настроение было безнадежным, большинство из них уже не верило, что удастся освободиться от нацистов, по существу завоевавших всю Европу. Я. да и не только я, многие замечали, что с началом военных действий, направленных против Советского Союза, у многих настроение приподнялось. Люди верили не только...

Люди начинали понимать, что по сути Гитлер уже завоевал всю Европу. Осталась Великобритания, но ее дни были сочтены. До 22 июня 1941 г. была еще Россия. Осознавая стремление Гитлера завоевать весь мир, еще задолго до начала этой войны Советский Союз предлагал всем странам создать коалицию против фашистской Германии. Почему же этому предложению не последовал никто? Невольно вспоминались мои разговоры в Швейцарии с англичанами, которые высказывали свое мнение в апреле 1940 г., что в случае возникновения...

На эти вопросы мне трудно ответить. Вспоминается одно из обвинений, высказанное в книге «Майн кампф» Гитлером по отношению к французской армии, в особенности в части воинов ее колониальных подразделений в период Первой мировой войны. Гитлер утверждал, что немцы никогда не забудут, как французские, в первую очередь африканские, солдаты буквально насиловали немецких женщин. Не могу оспаривать этих домыслов. В то время я не мог еще быть свидетелем подобных явлений. А вот в 1945 г. я лично видел, как...

Как можно утверждать, что «Гуревич (Сьерра) легко внедряется в брюссельское общество... завязывает многочисленные связи...», «но он никому не нравится, за исключением Маргарет, которая, конечно, по нему сходит с ума...». «Его считают гордецом, хвастуном, очковтирателем...» (с. 36). Сопоставляя даже только эти высказывания, уместно задать вопрос: как же, учитывая все это, его принимали в брюссельском обществе, с ним завязывали многочисленные знакомства? Итак, как я уже указывал, праздник 24-летия...