Константин Кнорозов

С такой мыслью трудно просыпаться. Слабо сказано – с такой мыслью жить не хочется, не то, что просыпаться! Сколько раз я повторял про себя идиому про монастырь и устав, сколько держал себя, глядя на рукоприкладство и иные некрасивые вещи, творящиеся там, понимая, что корпусу больше ста лет, что не я это придумал и «это» будет существовать независимо от того, нравится оно мне, или нет? Что некоторые вещи нам изменить не дано? Но все равно не удержался. Да, я сорвался. И что, той девочке от этого стало легче? Она скажет мне «спасибо»? Наверное, скажет. Личное. За проявленную заботу. Но на ее обучении...

Человек, за спиной которого вся мощь корпуса, – перевела Катарина. – Они не смогут не считаться с этим, – кивнула Мишель. – При условии, что он будет один из нас. – Пройдет Полигон… – вновь потянула ее гостья. – И все ниточки нового политбюро будут сходиться не на Золотом дворце, как сейчас, а на маленьком здании с бело-розовыми колоннами… – Рада, что ты меня понимаешь, – улыбнулась хозяйка кабинета. – А если система противовеса не сработает, Бэль может совершенно случайно оказаться из второй в списке наследования… Мишель промолчала. Хотя, могла одернуть. И Катарина осознала, насколько это серьезно и как она рискует...

Вот представь себе такую картину: с Леей что-то случается. Что будет со страной? Мишель встала и заходила по кабинету, нервно смоля сигарету. – К власти придут Феррейра. – Катарина пожала плечами, это не было секретом. – Больше некому. – Потому, что больше никто не стоит за Фрейей? – Да. – А теперь представь, что в стране появляется новая политическая сила, с которой должны считаться даже Феррейра. – Противовес? – Да. – Как ты себе его представляешь? – Мишель усмехнулась. – Ты знаешь, что Фрейя будет не самой умной правительницей. Она старательная, но не до такой степени, чтобы держать всё в руках...

Теперь слушай продолжение истории. В начале марта кто-то начал копать под этот проект. Когда кодовое слово поиска всплыло в недрах системы оповещения, команданте Гарсия сорвалась с места, моментально, в течение двадцати минут, умыкнув кроме зондер-команды у меня из под носа четыре боевые группы. Причем, даже не уведомив меня об этом. Меня! Главу корпуса! Делай выводы, до какой степени Лея уверена в проекте. Катарина почувствовала, что спина покрылась влагой. Вся эта история попахивала большими… Нет, БОЛЬШИМИ неприятностями! Все прекрасно знают, кто такая Гарсиа, и что произошло в свое время с Сиреной...

Как ты думаешь, что это? – кивнула хозяйка кабинета на лысого со стонущей куколкой. Положение на экране изменилось: куколка слезла на пол, а лысенький активно тарабанил ее, пристроившись сзади. Глаза его закатывались от перманентного счастья – он был близок к развязке. – Любительская съемка, – пожала плечами Катарина. – Судя по тому, что на ней неизвестные мне люди, а обстановка вокруг напоминает офис, ты опустилась до того, чтобы подглядывать за обывателями. Он, скорее всего, мелкий начальник, она – секретарша. Я всегда говорила, Мишель, это не доведет до добра! Может ты договоришься с Диего и...

Пострадавшую окружили со всех сторон и принялись где снимать, а где срезать одежду, ощупывать, осматривать и спрашивать, но спрашивать уже по делу. Одна из медиков уже доставала ампулу и шприц из моей открытой аптечки. Ну вот, теперь точно все будет хорошо. Я облегченно вздохнул и отполз подальше, чтобы не мешаться – моя миссия выполнена. И только отползя и успокоившись, я понял, что сам я – перуанец. Из самой высокогорной глухой перуанской деревни. Потому, что шел я сюда верхами, проходя по полосе смерти, да еще пятой, на которой ни разу не был, без скафандра и с мешающим грузом, а они все спокойно и быстро, не напрягаясь, пришли по дорожке с зеленой полосой...