Юлия Мишина

С самого детства нас учат тому, что врать — это плохо. Конечно же, это правильно… Поэтому наш герой решил провести хоть один день в году, ни разу не соврав. Игнат проснулся не от будильника, как это задумывалось с вечера, а от похоронного марша. В принципе, эта мелодия никогда не сулит ничего хорошего. Но так вышло, что она, ко всему прочему, стояла на контакте начальника в его телефоне. — Игнат, а ты где? — искуственно-ласковым голосом спросил шеф. — Я? Дома, — честно ответил он. В течение пяти последующих минут Игнат узнавал о том, кто он такой, что он не совсем прав в данной ситуации, а также о том, что его шеф достаточно хорошо владеет информацией о его родословном древе...

Мужчина напоследок посмотрел в зеркало, поправил прическу и вышел из квартиры. — Ты что, правда собрался что ли? — сосед стоял у своей двери и крутил в руках связку ключей. — Да, пора уже. И так уже сроки вышли, а я все никак не решусь. — Ты даже не представляешь, что тебя там ждет, — сосед покачал головой и сочувствующим взглядом посмотрел на мужчину, — Ты, вообще, в голове своей представлял эту встречу? — А зачем? Как будет, так будет. — Ты погоди, не торопись. Вот куда ты пойдешь? Что ты им скажешь? Мужчина, уже успевший шагнуть вниз по лестнице, остановился и задумался. — Прям вот выйдешь...

Дверь скрипнула и медленно открылась. Солдат, поудобнее перехватив автомат, и положив палец на спусковой крючок, сделал шаг в темноту. Внутри домик казался еще меньше, чем снаружи. В углу на столе уже догорала свеча, пульсирующими всполохами освещая небольшое пространство вокруг. — Чего надо? Тихий и спокойный голос из другого угла комнаты, заставил вздрогнуть автоматчика и повернуть на звук ствол своего оружия. Его глаза уже привыкли к темноте, но все же ему пришлось напрячь зрение, чтобы увидеть сидящего на тахте невысокого старика. — Я говорю — чего надо? — повторил старик. Солдат, неразборчиво...

— Если бы я мог до тебя дотянуться, я бы перегрыз тебе горло! — воин хотел было подтянуться на руках к своему врагу, лежащему рядом, но силы покинули его и он, яростно скрежетнув зубами, снова лег на бок. — Сколько раз мы уже встречались с тобой в боях? — лежащий неподалеку воин в светлых доспехах, повернул голову к своему противнику, — сколько раз наши армии сходились в жестоких битвах? Эта война когда-нибудь должна завершиться? Как думаешь? — До последней капли… Слышишь? До последнего своего вздоха я буду ненавидеть тебя! Я выживу! Я уже много раз был сражен на поле боя. Очень много раз. Но...

Вы - кузнец? Голос за спиной раздался так неожиданно, что Василий даже вздрогнул. К тому же он не слышал, чтобы дверь в мастерскую открывалась и кто-то заходил вовнутрь. - А стучаться не пробовали? - грубо ответил он, слегка разозлившись и на себя, и на проворного клиента. - Стучаться? Хм... Не пробовала, - ответил голос. Василий схватил со стола ветошь и, вытирая натруженные руки, медленно обернулся, прокручивая в голове отповедь, которую он сейчас собирался выдать в лицо этого незнакомца. Но слова так и остались где-то в его голове, потому что перед ним стоял весьма необычный клиент. - Вы не могли бы выправить мне косу? - женским, но слегка хрипловатым голосом спросила гостья...

Богатырь проснулся ровно за десять минут до восхода солнца. Таков распорядок дня у всех великих Воинов. А как иначе? Поспишь лишнюю пару часов и всё - всех Злодеев уже победили другие. Он не мог себе такого позволить. Поднявшись с деревянной лавки, Богатырь зашагал к выходу. Нужно было умыться росой и немного побегать по полю в одних штанах перед тем, как сесть в траву и насладиться рассветом. Все свои вещи, которые он разложил вчера на полу перед сном, лежали на тех же местах. Меч, доспехи, шлем, оберег от проклятья, сапоги, болотное чудовище, перочинный нож, щит... - Что-то не так... - нахмурился Богатырь и снова подошел к лавке, - так...

Вурдалак Федор не был образцовым вурдалаком. Он редко вылезал из-под земли. А в те редкие моменты, когда все же решался, чаще всего он сидел на трухлявом бревне, которое уже лет двадцать лежало на опушке леса и смотрел на звезды. Это было единственным местом, где его никто не тревожил. Возможно, что в такие моменты он думал о своей жизни и тяжелой судьбе, о том, кого бы сожрать или напугать до смерти, а потом уже сожрать. О том, чем закрепить постоянно выпадающее пятое ребро и где бы достать эластичных бинтов для того, чтобы сустав на левом локте уже перестал выгибать руку в другую сторону. А возможно, что он думал о чем-то другом...