Андрей Лабэр

На пустынном южном берегу вытянутого на север Аяна, на овальном большом мысу, образованном двумя заливами, сидел человек. Он расположился на кряжистом суке высохшего ствола лиственницы, что вынесло на берег весенним разливом и растрескало на солнце и свирепом морозе. От воды тянуло вечерней прохладой, но человек ее не замечал. Он был одет в теплый свитер с широким «латышским» вырезом. На его голове, крепко стягивая волнистые черные волосы, была аккуратно затянута черная, почти «рэповская» косынка-бандана. Куском ветоши он неторопливо обтирал высокие рубчатые армейские берцы. Человек, казалось, не замечал окружающих красот озера...

Вся компания столпилась в тесной капитанской рубке и, глядя в темноту лобового стекла, вслушивалась в шипение динамиков. Итогов пока не было. Впереди несущегося катера не наблюдалось оговоренного заранее огня на берегу. — «Берег», ответь «Кайману», — снова сказал в микрофон Капитан. И наконец, почти сразу раздался взволнованный голос Сержанта: — «Кайман», я — «Берег». Вы где, черти? Я тут не ту кнопку нажимал! У Лапина почерк, как у курицы! — Проходим мимо реки Омон-Юрях… Ты уже должен слышать звук, мы идем на полных оборотах. Как дела, Серега? — Ветер в вашу сторону и вас не опознать… Знаю я твои обороты — крадетесь во тьме, как партизаны… Легкие шипящие щелчки...

Сейчас катер проходил мимо полуострова Каменного, на котором была расположена центральная когда-то турбаза, довольно оживленная в былые времена и пустующая ныне. У берега стояли маленькие деревянные домики, зачем-то окрашенные ядовитой желтой краской. Домики стыдились лиственниц-натуралок. Домикам было грустно из-за своего глупого вида, а также из-за полного отсутствия отдыхающих — горняков и металлургов, для которых они когда-то и строились. Это были последние, если можно их так называть, населенные места. Дальше, километров семьдесят на восток по озеру, людей практически не было. Капитан вернулся...

Постепенно становилась все более заметна светлая полоса тихой воды, начинающаяся от устья реки Бытык. И вот Капитан потянулся, встряхнул руками, снимая напряжение, повернулся к Димке. — Ну что, порули немного, я ноги разомну… — он встал с сидения и повернулся боком, пропуская Квеста. — Есть, Кэп! — сменщик радостно протиснулся на место. — Командуй давай… — разминка в понимании Капитана заключалась прежде всего в вылазке на палубу и проверки наличия воды в трюме. От природы осторожный, он не очень доверял аварийным датчикам, ибо теперь под катером глубины свыше трехсот метров. А до ближайшего берега — не меньше километра, да и не подойдешь к нему из-за коварных мелей...

Речка Лама — еще не озеро Лама. Но, то ли из-за названия, то ли оттого, что вода в реке была уже другая — чистая, создавалось впечатление, что пройдена невидимая грань между царством безобразно дымящей медно-никелевой цивилизации и резервацией дикой природы. Донцов вернулся на корму и вынул из специального планшета набор больших цветных фотографий спутниковой съемки — плод сложных финансово-обменных операций (они с Квестом выменяли их у английской экологической экспедиции, работавшей на Ламе, по-честному — на высохшие и безнадежно испорченные рога снежного барана), выбрал из них нужную. Среди обширных...

Андрей удивленно покачал головой, встал и посмотрел вперед, на приближающийся берег. Среди желтеющих деревьев уже можно было разглядеть неясные пятнышки створных знаков. Сейчас увидеть их мог только человек с очень хорошим зрением. Глянув на рубку, Андрей понял, что Капитан заметил знаки одновременно с ним, — штурвал плавно, но сильно лег вправо. Катер среагировал с запозданием, как серьезный, знающий себе цену пароход. Створные знаки на берегу начали совмещаться, шипение подрезаемой одним бортом воды усилилось. Две моторные лодки, мимо которых катер только что пролетел, завели двигатели и двинулись следом...

Кот лениво катнул толстой лапой обрезанный кусок ствола и смахнул его на землю. Сержант не стал поднимать, переломил ружье и тщательно вогнал в патронник старательно протертый латунный цилиндр. Прицелился одной рукой «в космонавтов», подержал его на весу, привыкая к прямой ореховой ложе, но стрелять не стал. Со значением, медленно положил оружие рядом с собой. Мушки не было. Но все равно — здорово! Прерывая приятное занятие, на руке негромко просигналил о контрольном времени хронометр — через три часа, если все нормально, должен появиться катер. Пора было вытаскивать сеть, готовить сугудай на всю компанию, а потом включать угольного цвета «Кенвуд», выходить на связь с группой...

Ледник в зоне вечной мерзлоты — дело нехитрое. Всего лишь и надо, чтобы он был правильно расположен — не очень далеко от воды, не слишком близко к жилью и подальше от глаз возможного рыбинспектора. Подходящее место нашлось возле излучины маленького долинного ручейка. Густые заросли ивняка и невысокой северной березки надежно прятали его с трех сторон, заодно преграждая путь прохладным предгорным ветрам. Высохшая старица гарантировала, что вечная мерзлота залегает не глубоко, а разбросанные природой плиты песчаника были удобны для разделки рыбы. Одна из плит идеально подходила под рабочий стол. А рядом можно было рыть саму яму...

В этот раз Сержанта забросили одного, «на отделочные работы», как назвала эту командировку Ленка-Маленькая. Нужно было убрать мусор, сжечь обрезки и опилки, оборудовать летнюю кухню и сделать по возможности наиболее комфортабельный туалет. Всю программу первопроходца-квартирьера Сержант выполнил три дня назад и сейчас маялся от безделья. Правда, были три тома Фостера и радиостанция «Кенвуд». Но любимый Фостер на природе «не покатил», рация что-либо интересное захватывала крайне редко, да и аккумуляторы сажать без нужды не стоило. Для уверенного приема антенну нужно было ставить на высокой скале, но эта работа была под силу лишь альпинисту Игорю Лапину...

А пассажиров в салоне вертолета было достаточно много. Основной состав — вполне конгруэнтные смахнувшему стакан недотепе крепкие бычки, недобро одинаковые в своей молчаливой самоуверенности, спокойствии и, увы, бестолковости. Машина грузно преодолела очередной обрез горного плато, и ее ощутимо тряхнуло свалившимся с гор потоком холодного воздуха. Бутылки на столе, хотя и были надежно зафиксированы в специальных нишах, легонько подпрыгнули, звякнуло стекло. Шеф недовольно поморщился. Выпив разом маленькую рюмочку, закусил дорогую водку банально — кусочком бочкового огурца и, удостоив собеседников,...