Константин Шабалдин

"БИОС Граждане нового мира! Я обращаюсь к тем, кто не захотел одурманивать себя сетевой жвачкой и остался в реальности. Наступило новое время и это будущее время. И в нём время кончилось. Я поздравляю вас с вечностью. НАТ. УЛИЦЫ ГОРОДА НОЧЬ По пустынным улицам ветер гоняет обрывки мусора, догорают столкнувшиеся автомобили. Мечется собака в ошейнике. Искрят оборванные провода. Из разбитого бензовоза капает горючее. Лежат трупы. Репродукторы транслируют речь Биоса. БИОС (за кадром) Но у несознательной части граждан возникли вредные, деструктивные тенденции. Они превратно понимают обстановку и сеют панику. Их будут выявлять и безжалостно отсеивать отряды моих верных соратников. Все инсургенты будут закорзинены в ближайшее время, им нет места в нашей вечности. Дружно в ногу проходит отряд реалистов. У них полузакрыты глаза и капают слюни." author.today/...773

author.today/...447СЕМЕРО ЗОЛОТЫХ И ОДИН ИЗ БРОНЗЫ Майор Седьмых улыбнулся и ободряюще потрепал Шерхебеля по роскошному парчовому плечу. «Пятеро в лодке, не считая Седьмых», Евгений Лукин На золотом крыльце сидели: Царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной. Кто ты будешь такой? Считалка - Сбрось с себя старую жизнь и вступишь в новую, прекрасную жизнь, - заявил Седьмой, - только надо знать как. Есть строго определенные приемы  и определенные приготовления. Клиффорд Саймак, «Мираж» Глава первая Налёт на город и ЧП на разрезе 1920 год, Западная Сибирь, город Чеканск Банда Жогова вошла в Чеканск рано утром. Двести сабель, триста штыков. На Алтае их потеснили белые, и горными перевалами отряд ушёл на север. Озверевшие от голода, холодных ночёвок в тайге, измотанные стычками с колчаковцами, жоговцы сразу начали грабить и убивать. Чекановцы, в большинстве своём мирные обыватели, были не в состоянии не то чтобы дать отпор вооружённым бандитам, им и бежать-то было некуда: зимой, в Сибири, с жёнами и детьми... Город быстро наполнился чадом пожарища, истошным воплем, окрасился в цвет крови на снегу. От церкви ударил было короткий набат, но быстро слетел с колокольни головой вниз звонарь Тимоша, а следом прямо на него скинули и древний колокол. Федька Кобзев, правая рука Жогова, размахивая кавалерийским палашом, орал сверху: — Хде поп?! Куды запрятался? Поп, падло, выходи, убивать тебя буду!! В проулке звонко крикнула девушка: — Бегите, бандиты здеся! Её схватили, гнилой пастью дыхнули в лицо: — Ты кого, сука, кого это ты? Что сказала… Это мы бандиты?! Мы есть революционная партизанская армия товарища Жогова, а ты подстилка белогвардейская. Её ударили кулаком в лицо, а когда упала, задрали юбки, уткнули головой в сугроб и долго насиловали, прежде чем убить. Насиловали без разбора, грабили всех подряд, жгли всё, что горит. А вот убивали изобретательно, с выдумкой. Старого генерала Путилина, героя турецкой войны, Федька Кобзев и дружок его Куприян Сухнеев распилили двуручной пилой. Такой же лютой смертью казнили попа с попадьёй, а перед смертью долго мучили, выпытывали, где ценности церковные. За них пыталась вступиться купчиха Буторлина. Взывала к богу, молила опомниться. И её распилили. Прямо на алтаре. А перед этим вставили в неё толстую свечу, облили лампадным маслом и подожгли. Попробовал ускакать верхом почтальон, но под ним застрелили лошадь, саблями отрубили руки и ноги, да и оставили умирать на морозе. Недолго отстреливался из нагана бывший городской голова. Кончились патроны и он бросился на штыки ворвавшихся жоговцев. Городской лекарь, запершись в доме, изготовил питьё с отравой и напоил троих детей, жену, а после сам выпил. Городской дурачок Митяй бегал по улицам, горланя: На болоте мы живем, По карьерам ходим. Годовые празднички, Во слезах проводим. И его убили. Бросили в колодец. Жоговцы лютовали. Большинство из них уже достаточно озверели на фронте, а те, кто не попал на войну с немцами, приобрёл опыт кровопролития на родном Алтае. Там, в боях с колчаковцами и в карательных налётах на небольшие посёлки, где жоговцы пороли, рубили и вешали всех, кто за новую власть, всех, кто за старую власть, всех, кто чем-то не приглянулся Григорию Жогову: сначала герою войны и георгиевскому кавалеру, потом красному партизану, а теперь отчаянному анархисту; там они утратили человеческий облик и обрели веру в собственную исключительность. Все в отряде Жогова обладали чутьём, которое вырабатывается у человека, когда его долго преследуют, когда он уже много убивал и сам множество раз мог быть убитым. И это чутьё подсказывало им, что жизни для них теперь отмеряно совсем немного, и поэтому с лёгкостью и наслаждением они напоследок забирали жизни других. Сам Жогов, укутанный в медвежью шубу, въехал в город на санях, отороченных горностаем. От выпитого накануне его слегка лихорадило, и он укрывался медвежьей шубой. — Белых всех убили? — лениво спросил Жогов. — Всех, товарищ Жогов, — отрапортовал Федька Кобзев, демонстрируя командиру ещё парящий кровью палаш. — А красных всех убили? — И их, —

Опубликовано фото

Опубликовано фото

Опубликовано фото

Опубликовано фото

Опубликовано фото

Опубликовано фото

"Пляшущие человечки на Озере мёртвых слухов. №2", 30Х40, смешанная техника.

"Пляшущие человечки на Озере мёртвых слухов", 30Х40, смешанная техника.