Глеб Носов

ширванским полком. Ширванцы — это значит, белые. Заняли они населенный пункт. Ну, в общем, чтобы недолго рассказывать... потребовала обстановка разведать силы противника. Переоделся Остров мужичонкой, в лапти и прочее — и к ним, в волчьи норы-то. Видал? То- то!.. Значит, вроде свой, местный житель. И давай с солдатами то да се, а сам все примечает и на ус наматывает. — Степаныч, слухай, Степаныч, — донесся нетерпеливый глуховатый голос, — бросай брехать, поехали. — Гришуха, дай договорить. Да фу ты, сбился. Так вот... один прыщавый унтер подвыпил и пошел разводить: «Мы, мол, оплот России и с божьей помощью всех красных на капусту»...

— С рыбкой несколько легче, а мяса нет! — Ну-у?! — протяжно вздохнул ездовой и что-то обдумывая, почесал бородку. — Дела, дела! Наступило молчание. Он несколько раз глубоко затянулся, крякнул и, видимо, решившись все выяснить до конца, снова заговорил: — Ну, а... — он совсем близко подошел к Острову и, понизив голос, продолжал: — Ну, а не слыхал ли ты, мил человек, Остров тут? То есть в городе? — Да. Мальчик внимательно слушал их разговор. Ездовой вызвал у него симпатию, и Кольку озадачило, что Остров не назвал себя. — А ты того... Верно, правду баишь? — заволновался ездовой. — Правду говорю! «Да...

— Вот видишь, — обращаясь к Кольке, сказал Остров, — говорил я тебе — машина не из покладистых. Шофер, не отрываясь от работы, обиженно возразил: — Да ведь сами знаете, Андрей Иванович, какое горючее! Бензина нет. Смесь всякая, извините за грубость — навоз, а не горючее. — Хватит обижаться, Василий Степанович. Время такое. Вот Баку возьмем — будет бензин. Управляйтесь поскорее. — Он обратился к Кольке и указал рукой на костер: — Сходим-ка посмотрим, что там.. ..У костра ездовой, невысокого роста, с жиденькой бородкой и веселыми глазами, перепрягал лошадь. На санях лежали какие-то ящики, между ними, между ними, зажав коленями винтовку, согнувшись, закрыв глаза, сидел красноармеец...

— А этот откуда? Чей? — Остров подошел к мальчику и при свете факела старался рассмотреть Кольку. — Да ты, дружок, замерз, щеку отморозил. Никуда не годится, — Остров нагнулся, захватил с палубы горсть снега и начал растирать Колькину щеку, приговаривая: — Потерпи немного, не верти головой, дело подходит к концу. Горит щека? Вот и хорошо! — А я вас знаю, — трясясь от холода, доверительно сказал Колька. — Вы — дядя Остров, в ревкоме работаете, на автомобиле ездите. — Правильно. Да ты совсем молодец. Смотрите, товарищ Костюченко, — замерз, как сосулька, а не унывает. — Мы с мамой слушали вас на собрании...

Андрей Иванович Остров поднялся на баржу в разгар событий. Увидев коренастую фигуру предревкома, матрос и пехотинец вытянулись. — Товарищ председатель революционного комитета, матрос миноносца «Москвитянин» Костюченко и пехотинец Железного полка Грибачев за время своего дежурства на распределительном пункте... Сквозь гул человеческих голосов прорвался нетерпеливый крик ездового: — Чего молчишь, шайтан, скоро ли моя пропускать будешь? Куда завозить раненых? Матрос с горечью сказал: — Ну и горластый, дьявол! Некуда, Андрей Иванович. А тут еще вот этот, будь он... Костюченко указал на военного и доложил о случившемся...