Илья Крит

Губы князя Аскольда затряслись. Отчаяние сделало его упрямым и неразумным. – Я здесь князь, надо будет – другой указ напишу! – жестко сказал он. – Напишешь, – согласился Егра. – Только для ратников твоих Гиблое место страшнее плахи. Плаха что – взмахнул кат топором, и ты в Райских Кущах. А в Гиблом месте не токмо тело, саму душу потеряешь. Кому охота упырем по лесу бродить или оборотнем по кустам прыгать? – Егра покачал головой. – Нет, княже, тут ни охоронцы, ни ратники не помогут. Тут доброходцы нужны. Князь Аскольд растерянно взглянул на своего старшего советника. – Где же мне взять доброходцев этих? Егра прищурил недобрые глаза и ответил: – Я знаю где...

– Неделю. Может, чуть больше. – На узком смуглом лбу лекаря прорезались морщины. Он глянул на князя странным взглядом и тихо сказал: – Есть один способ, но понравится ли он тебе? Князь Аскольд разжал бороду. В глазах его затеплилась надежда. – Говори, не томи! – потребовал он. – Позапрошлой зимой в Тумнове захворала дочь купца Жадана. Сильно хворала, душа меж уст в небо истекала и сердце почти не билось. Но пришел с улицы оборванец, вогул-вещун, и принес траву. – Какой вогул? – нетерпеливо спросил князь Аскольд. – Какую траву? – Имени у вещуна не было, – ответил лекарь. – А трава эта была принесена из Гиблого места...