Я у мамы писатель

— Здравствуйте, это Омск? — Да, добрый день. — Это вам с главного канала страны звонят, а найдите нам Марию Иванову. Ну, такая женщина в возрасте с седыми волосами. — Э-э-эм, а какие-то дополнительные данные будут? — Нет никакой информации, видели ее в рекламе какого-то фотографа и не можем найти. Хотим на передачу Далекое/Близкое позвать. — Боюсь, что мы не сможем вам помочь...

— Алло, здравствуйте, это Омск? — Да. — Это вас с главного канал страны беспокоят, у нас к вам дело. — Слушаю внимательно. — Скоро день полярника, вы не могли бы записать для нас поздравление от имени какого-нибудь вашего полярника? — Э-э-эм… Амундсен подойдет? — Конечно, подойдет. Пусть что-нибудь расскажет о жизни на Северном полюсе, про любимую собаку. — Вы знаете, он специалист по Южному полюсу. И вот коллеги...

А вот говорят, что телевидение скоро умрет. Не верю. Я лично телевизор смотрю. Такое иногда покажут – прям э-э-эх! Вот, допустим, сюжет про дождь в лесу. Фабула: если вы идете по лесу, и вас застигла непогода, не вздумайте возвращаться в машину или открывать покупной зонт. Двигаться в сторону ЖД или автостанции (как-то же вы в лесу очутились) тоже не надо. Это все для слабаков и маленьких девочек. Надо просто взять и сделать уникальный защитный предмет. Цитирую: "Берете два прута: один потоньше,...

Бойкая журналистка лет 20-ти рассказывает в своем сюжете о том, как можно заработать пенсионерам. На картинке небольшой рыночек, где бабули и дедули торгуют дарами природы. В кадре очень пожилая, маленькая такая женщина. — Познакомьтесь, это Серафима Африкановна!!! Она живет здесь совсем одна! За лето она поставила свой личный рекорд по сбору ягод!!!!! Брусники 30 ведер, ежевики 28 ведер, голубики 25 ведер!!!!!! — Восторженно вопит девица, тыча в бабушку микрофоном. — И такие объемы не проблема!!!! Ведь бабушка собрала ягоды для себя, а в этом случае, никаких налогов платить не надо!!!"...

В автобусе две девочки лет четырёх, сидя на одном сиденье, громко и с выражением распевают "Солнечный круг". Первый куплет прошел отлично, а вот с припевом вышли прелестные непонятки: - Пусть всегдааа будет солнце! Пусть всегдаа будет мама, пусть всегдааа будет ПАПА, пусть всегдааа буду я! - Нет, Мадина, как-то мы неправильно поем. Там еще про небо было. - Какое ещё небо? Ты предлагаешь кого-то...

Жило-было окно. Совершенно заурядное, зашторенное невесомым тюлем окно. По вечерам в комнате загоралась лампочка. Не люстра, не светильник, а голенькая, неуютная лампочка на черном шнуре, освещавшая персиковые стены. Никто не подходил окну. Никто не делал ему "ночь" — не задергивал плотные шторы, и до утра в окно бил свет большого прожектора с крыши соседнего гаража. Но вот однажды, и пусть эта словарная конструкция является чрезвычайно избитой — все внезапно изменилось. Сначала исчез тюль, потом...

На дворе стояла осень. Где-то там: в своей столичной реальности жил-был москвич. Это был очень несчастный и грустный человек. По утрам он регулярно разбивал яйца мимо сковороды, проливал кофе, падал через кота, резался супер безопасной бритвой, надевал одну и ту же мятую рубаху, пальто с "отнепоймичего" пятном и понуро брел к метро. К обеду все становилось еще хуже. Выходя на перекур, москвич озирался по сторонам и, если по близости никого не было, горько плакал от невероятного внутреннего бессилия...

Часть II Что может быть самым ужасным для ребенка, который растет в семье сельской интеллигенции? Получить двойку — вот что самое страшное. Девочка сидела на уроке труда и упорно пришивала к белой нарукавной повязке красный крестик. Ни высунутый язык, ни разнокалиберные иголки в этом вопросе не помогали. Крестик никак не хотел ровно лежать на ткани, чем изрядно трепал девочке нервы. Она уже в пятый раз отпарывала его и в пятый раз пришивала. Эффекта — ноль. Учительница наблюдала за процессом с интересом...

Часть I Жила-была одна маленькая девочка. Она не очень-то любила ходить в школу, потому что думала, что и так умнее всех. Но, поскольку ее папа в школе работал, никаких вариантов не было. Однажды девочка проснулась в самом отвратительном расположении духа. На улице хоть и был март, но, чтобы идти в школу, надо было напялить кучу одежды, ну и шапку на резинке, и варежки тоже на резинке, потому что: "Сколько можно терять варежки, доча?!". Помаявшись немного в постели, окончательно злая девочка вылезла...

Сегодня я ждала одну знакомую. Сидела за столиком, пила сок, никого не трогала. Вдруг с противоположного конца зала прямиком к моему одиночеству стал приближаться дивный, небесно-голубоглазый блондин. Чуть вьющиеся волосы в легком беспорядке, синий деловой костюм, белоснежная сорочка, серьезный взгляд из-под очков. Подойдя, он остановился напротив и стал пристально смотреть на меня. Мне стало неловко, я нервно улыбнулась, отвела взгляд, но чувствовала, что он смотрит. Смотрит, не отводя глаз...

Однажды мы с мужем зашли в магазин формата "у дома". У прилавка с рыбой рядом с нами стояли двое дымнопьяных людей. Лица их светились всеми оттенками фиолетово-бордово-жетлой гаммы, носы были кривы, глаза едва пропускали свет, волосы скатались и напоминали детского лизуна после многочисленных падений на ковер. Они еле держались на ногах, однако трепетно держали друг друга за руки, внимательно заглядывая в глаза копченым рыбам. - Ласточка моя, какую ты хочешь рыбку? - сипло спросил мужчина...

В детстве у нас были диковинные игрушки: голубой щенок, коричневый морж, желтый медведь с клетчатым пузом, как сейчас понимаю - импортный, оранжевый обезьян Жаконя, Гена крокодил в шляпе, прочие зверушки. Был настоящий магазин с весами, как у Фемиды, был киновизор "Колобок"и какая-то вертелка, внутри которой располагались две здоровенные шестеренки. Если крутить за ручку, шестеренки вращались. В дырочку сверху конструкции можно было наливать воду — она вытекала из отверстия внизу агрегата. Вероятно это был макет чего-то очень важного, но в первую очередь — это была вертелка...