Виктор Крам

Зрение, слух, обоняние и осязание. Чувства разделены, хотя и взаимосвязаны через явления внешнего мира. Так непривычно. Видеть чуть меньше полусферы. Слышать такими органами. Обоняние усиливается, когда делаешь вдох. Кожа передает много противоречивой, не сочетающейся с тем, что я вижу и знаю, информации. Так ново, быть... телесным? Пальцы руки, чуть расслабленные и слегка разведенные, словно скользят по шелку. Именно так ощущается сопротивление воздуха, расходящегося от движущегося тела. Я сжимаю пальцы правой руки в кулак. Никакого ощущения силы или сжатия. Видимо, тело слабое, или менее чувствительное, чем я привык...

– Есть множество мест, где ты мог бы укрыться, – говорит Арианна. – Ты умный парень, а значит, шансы дожить до восемнадцати есть. Коннор настроен скептически, но одного взгляда в глаза Арианны оказывается достаточно, чтобы сомнения умчались прочь, пусть и ненадолго. Сегодня ее глаза по цвету в точности как фиалки – с красивыми серыми прожилками, расходящимися от центра к краям зрачков. Арианна – истинная жертва моды. Как только ей становится известно, что появился новый пигмент для глаз, она тут же отправляется делать впрыскивание. Коннор никогда не был рабом модных тенденций. Его глаза остались такими же, как при рождении...

Система подбора пар такова, что их объявляют в алфавитном порядке по фамилиям девочек. Мне немного жаль мальчиков: они и предположить не могут, когда их вызовут и объявят имена их пар, как правило, из других Сити. Моя фамилия Рейес, меня должны вызвать в конце середины списка. В начале конца. На экране появляется лицо красивого светловолосого парня. Он улыбается, когда видит лицо Леи у себя на экране, и она улыбается ему в ответ.— Джозеф Петерсон, — объявляет распорядительница. — Лея Абби, ваша пара — Джозеф Петерсон. Хозяйка банкета приносит Лее маленькую серебряную коробочку. Такую же, как видно на экране, получает Джозеф Петерсон...

вышла из заросшей осокой заводи Махлы-реки и двинулась, рассекая крутой грудью медленные воды, в сторону города. На корабле было тихо, но это вовсе не означало, что упомянутая ладья пустовала. Скорее те, кто в данный момент находился на ее борту, умели быть бесшумными. До поры до времени. Туман по мере продвижения ладьи рассеивался, и в момент, когда от Махлы ответвился рукав славной речки Калинки, засияло солнышко и борта грозного и прекрасного корабля засверкали, поскольку были обвешаны большими бронзовыми щитами. На ладье шли последние приготовления. – Куда, куда, сущеглупые?! Нешто ведено вам...

– Приблизимся, – сказала Мета, нажимая на клавиши пульта управления. – На твоем месте я бы сделал прямо противоположное, – тихо, чтобы своей излишней опасливостью не вызвать раздражение пиррян, пробурчал Язон.– Ничего-ничего, мы еще довольно далеко, – отозвался Керк, вглядываясь в экран. – Здоровенная посудина, километра три, не меньше. Наверное, последний из сохранившихся линкоров. Ему ведь уже больше пяти тысяч лет от роду, а мы в целых двухстах километров от… Вдруг у борта линкора полыхнула оранжевая вспышка, и тотчас же пиррянский звездолет круто накренился. На пульте управления замигали красные огоньки...