Света Сидорова

Мельница обнаружилась через двести шагов, на другой поляне, у тихой, заросшей рогозом протоки. Стояла она неподалеку от дороги и так хорошо спряталась в ивняке, что, если бы не следы в том месте, где она сползла с дороги, ее бы и не заметить. Она оказалась куда меньше, чем представлял себе Андрюша: если бы Дон Кихот захотел с ней сразиться, не надо было бы садиться на коня. Да к тому же она где-то потеряла крылья. Просто избушка с высокой четырехскатной крышей. Маленькая дверца, даже Коле пришлось бы согнуться, входя туда, да узкое окошко. В синеющем воздухе было видно, что в мельнице горит свет — прямоугольник окна казался оранжевым...

Андрюша схватил сумку с камерой и тут же выскочил из дома. Малолетняя гвардия переминалась с ноги на ногу. Здоровый народ, подумал Андрюша, не болеют, сливки вместо молока пьют, занимаются спортом, телевизор смотрят, а вот верят в привидение секунд-майора. Стыдно. — Далеко идти? — спросил он. На лицах гвардии наметилось некоторое разочарование. Видно, надеялись в глубине души, что городской ученый пошутил. — Нет, — сказал Сеня. — Если, конечно, не заблудимся. Не заблудились. Правда, добирались до Волчьего лога больше часа. Шли напрямик через сосновый бор, затем по пологому склону, поросшему можжевельником,...

Билеты закружились и упали на пол, а Василий подошел к Вениамину и сказал с угрозой: — Иди к своему портрету, понял? На Ангелину ни взгляда, ни вздоха, понял? — Я не могу дать вам такого обещания, — сказал Вениамин. — Простите меня, пожалуйста. Это выше меня. — Мое дело предупредить, — сказал Василий. Он смотрел на аспиранта с презрением и не уходил, не сказав последнего слова, но тут за окном мелькнула черная тень и раздался крик: — Меакульпа! Лицо Василия исказилось. — Проклятие! — закричал он страшным голосом и выбежал из дома. Взревел за окном грузовик. — Кто же это? — спросила Элла. — Я думаю, что птица, — сказал Андрюша...

Вениамин захлебнулся, чихнул, закашлялся, вскочил, увидел Ангелину и попытался тут же снова грохнуться в обморок, но этого не допустил Андрюша: — Стой! Сначала объяснись! — Это она… — промолвил Вениамин. — Я так и знал. — Кто она? — Портрет, — сказал Веня. — Я не зря надеялся. После этого падать в обморок было уже не нужно, да и неудобно. Веня смертельно смутился, оттолкнул заботливые руки Эллы, резко поднялся и, пошатываясь, отошел к окну. — Все ясно, — сказал Андрюша смущенной Ангелине. — Наш ученый сегодня побывал у ваших кружевниц и увидел там женский портрет. Он влюбился в него с первого взгляда...

До вечерней тренировки время есть. — Андрюша, — спросила Элла, — у тебя магнитофон в порядке? С завтрашнего дня начинаем запись. — Техника у меня готова… — ответил Андрюша. — Только я завтра утром на мельницу сходить хотел. — На какую мельницу? — возмутилась Элла. — Мы приехали… — Знаю, за песнями, — согласился Андрюша. — Но наш долг не проходить равнодушно мимо исчезающих памятников старины. К тому же она какая-то странная. — Ничего странного, — заметил Коля, отрываясь от энциклопедии. — На колесах? — спросил Андрюша. — Нет. Просто бродячая. В прошлом году на холме стояла, за рекой. Потом пропала...

Коля Полуехтов с сумкой «Олимпиада-80» через плечо остановился поодаль. — Как успехи, малыши? — спросил он. — Скромные, — сказал Сеня. — Стараемся, — сказал Семен. — Без тебя трудно. Коля подошел к веревке, ладонью проверил высоту — получилось до его носа. — Солидно, — сказал он. — Метр пятьдесят три. С какой попытки брали? — Андрей взял со второй, — сказал Семен. — Я с третьей. — Нет, — Коля поглядел на Андрюшу снизу вверх, — для тебя это не достижение. В тебе живого росту, наверное, метр восемьдесят. — Метр семьдесят шесть, — сказал Андрюша. — Свой рост надо брать без усилий. Это твой предел? Мальчишки смотрели на Колю с уважением, верили каждому слову...

— Вы тренируйтесь, я погляжу. — Гляди, — сказал Сеня. — За погляд денег не берем. Только если какой-нибудь новый стиль знаешь, не скрывай. А то мы все фолсбери[1]флопом прыгаем, а он имеет пределы. Семен разбежался и прыгнул через веревку. Не фолсбери-флопом, а перекидным да притом зацепился за веревку на высоте метра с небольшим, грохнулся, хорошо — земля мягкая, трава. — Разминка, — сказал он, — неудачное приземление. Теперь разбежался Сеня, веревку он преодолел и сказал Семену: — Поднимай выше. — Правильно, — сказал подошедший невесть откуда Вениамин, снимая очки и передавая их Андрюше. — Я принимаю участие...