Самовар

— Мамочка, а почему ты всё время плачешь? — Кирилл прижался к Анне, обхватив её руку своими тёплыми ладошками. Анна быстро вытерла глаза и попыталась изобразить улыбку. Шестилетний сын смотрел на неё так серьёзно, с такой взрослой тревогой в глазах, что сердце сжималось как тисками. — Мама просто устала, солнышко. Всё хорошо. Только вот хорошо не было — совсем. Три недели назад их жизнь перевернулась вверх дном. Диагноз прозвучал, как приговор: редкая форма опухоли позвоночника, неоперабельная в России — здесь никто не возьмётся...

Елена сидела в машине уже, наверное, минут двадцать, сжимая в руках белый конверт с печатью клиники. Пальцы дрожали так, что буквы на бумаге расплывались перед глазами — и всё равно она помнила каждое слово из заключения наизусть. Диагноз: бесплодие. Рекомендации: консультация репродуктолога. Простые, сухие, безжалостные слова. Как приговор. А ещё утром она ехала в клинику с лёгким сердцем — они с Андреем наконец-то решились на ребёнка. Три года брака, уютная квартира, стабильная работа — всё складывалось как надо...

— Мам, почему бабушка Лида меня не любит? — спросила вдруг Вика, восьмилетняя, аккуратно укладывая учебники в рюкзак. Елена застыла, так и не донёс бутерброд до тарелки. Вопрос просто разрезал утро, повис между запахом кофе и скрипом табуретки — тяжёлый, внезапный, как камень, брошенный в гладкую воду семейного счастья. — Что ты такое говоришь, солнышко? Конечно, любит, — попыталась спокойно отмахнуться Елена, даже попыталась улыбнуться, вот только улыбка вышла какой-то натянутой, неловкой. — Не любит, — настаивала Вика, глядя в упор...

Катерина Андреевна в свои тридцать пять вдруг ясно осознала, что всю свою жизнь она как будто жила в тени своей старшей сестры. Это ее теперешнее состояние было похоже на утренний туман, который постепенно рассеялся, открыв вид на то, что всегда было совсем рядом, но на что раньше просто не хватало духу взглянуть. А началось всё — как водится — с телефонного звонка от мамы: — Катюша, ты представляешь, Надя повышение получила! Теперь она заместитель директора! В тридцать девять лет, ты только подумай! Я так горжусь...

Анна всегда гордилась своим умением читать людей. Представьте, двенадцать лет в психологии — ведь это не шутки! За это время она научилась ловить то, что большинство пропускает мимо: еле заметные движения губ, тени на лице, даже, казалось бы, незначительное промедление в ответе. Но с Сергеем, собственным мужем — весь этот профессиональный багаж куда-то мгновенно исчезал. Всё было иначе. Совсем иначе. Сергей перестал говорить. Не просто стал тише — нет. Он будто внезапно решил: молчание — новый стиль общения...

Она стоит перед тем, что ещё вчера было её домом. А теперь... просто чёрные, обугленные стены. Запах — едкий, всё вокруг пропитано гарью и какой-то кислой ноткой. Это, наверное, плавившийся пластик. Пожарные уже разъехались — остались только жёлтая лента да пепел, рассыпанный по тому месту, где ещё недавно кипела жизнь. Елена машинально кивает тёте Любе и несмело переступает через ленту. Слышит — где-то в стороне инспектор МЧС бубнит что-то дежурное: «Опасно заходить, не советую…» Но слова пролетают мимо ушей...

Мария сразу почувствовала: что-то не так. Уже несколько недель её муж был каким-то другим. Раньше – внимательный до мелочей, а теперь... рассеянный, словно частичка его витала где-то между работающей лампочкой и облаками. Забыл, что договаривались встретиться; ключи терял через день, а иногда и вовсе не реагировал, когда она обращалась. И главное – перестал смотреть ей в глаза. Пятнадцать лет брака сделали Марию настоящим экспертом по Игорю. Она знала – вот он морщит лоб, значит, задумался. Постукивает пальцами по столу? Нервничает...

Понедельник, 15 октября. Эту дату Елена запомнила на всю жизнь — знаете, бывает так: не вылетают из головы ни дни рождения детей, ни годовщины свадьбы, ни, вот как сейчас, день, когда твой мир рассыпался в прах всего за одно утро. В офис она пришла, как обычно, ни свет, ни заря — в половине девятого. Немного замёрзла по дороге, сразу пошла на кухню, поставила чайник, достала любимую кружку — ту самую, с надписью «Лучший менеджер года». Подарок коллег, между прочим… три года прошло, а всё так же греет душу...

Марина стояла у разбитой машины и никак не могла поверить своим глазам: это что, правда её «Мазда»? Ещё час назад автомобиль сверкал, как новенький, слушался каждого её движения — а теперь… Ну, теперь это была просто искорёженная груда металла. Капот смяло так, будто его сложил великан, лобовое стекло было сплошь в трещинах, словно кто-то нарисовал по нему паутину, а левую дверь вообще пришлось вырезать спасателям. Представляете? — Вам повезло, — тихо сказал врач скорой, приклеивая последний пластырь на ссадину у неё на лбу...

Катя почувствовала неладное, когда муж начал получать письма. Настоящие бумажные письма в конвертах, без обратного адреса. Олег читал их и сразу же сжигал в раковине, думая, что жена не видит. Катя замечала как дрожат его руки, как он вздрагивает от каждого звонка в дверь. Они уже вместе восемь лет. Их семейная жизнь была размеренной и спокойной, пока не начались эти непонятные письма. Первое пришло месяц назад. Катя принесла почту, не обратив внимания на один из конвертов. Но когда Олег увидел его, лицо его исказилось от ужаса...

Марина вернулась домой где-то к девяти вечера. На улице уже практически провал — сумерки давно уступили место настоящей тьме. Нащупала рукой выключатель — привычное движение, но вдруг остановилась на пороге. Дверь в гостиную приоткрыта. Изнутри пробивается тонкая полоска света. Свет… Она ведь точно его не оставляла. — Есть кто дома? — Марина позвала в пустоту, хотя прекрасно знала: никто ей не ответит. В ответ — только глухая тишина. Да и ту время от времени нарушает лишь тиканье часов на стене. Она осторожно зашла в гостиную… и ледяной ком подкатил к горлу...

Марина всегда гордилась своей организованностью. Бумаги у нее — строго по папкам и только по датам. Счета? Всегда оплачены вовремя. В доме — ни пылинки, ни лишней бумажки. Вот почему разбирать старые бумаги мужа после очередной командировки для нее — всего лишь еще один четкий пункт в списке дел. Всё на своих местах, всё логично, всё по полочкам. По крайней мере, так было до одного неожиданного момента. Справка о рождении. Самая обычная — из роддома. Затерялась между страховкой и какими-то квитанциями за коммуналку...