ВОСТОЧНЫЙ ДАСТАРХАН

Мы с Артемом были счастливы. Он переехал ко мне, и наш дом наполнился уютом: новые кресла, стильная тумба, кровать, на которой мы просыпались и засыпали вместе. Он говорил: «Ты — мой дом». Я верила. После операции я лежала пластом, но он был рядом. Привозил лекарства, готовил супы, держал за руку. Я чувствовала, что он меня любит. Но когда я узнала, что не смогу иметь детей, мир перевернулся. Врач сказал: «Ваша репродуктивная функция завершена». Я не сразу поняла, что это значит. Но Артем понял...

История, которую я никому не рассказывала Полгода назад я решила переехать — устала от коммуналки, от соседей, от постоянного шума. Нашла через знакомую хорошую квартиру на окраине — недорого, уютно, с хорошей хозяйкой. Но уже в первый день случилось странное. Хозяйка по имени Анна Петровна показала мне квартиру, отдала ключи и… осталась. Сказала, что ей «ещё нужно кое-что доделать». Ну ладно, день — не беда. На следующий день она всё ещё была там. Варила себе суп на кухне, развешивала бельё...

Меня зовут Оля. Мне 34, и у меня шестеро детей. Да, шесть. И все — от одного мужа. Муж у меня — простой рабочий: Вася на стройке пашет, как лошадь, с утра до ночи. Мы живём в селе, в доме от бабушки. Всё не шибко богато, но с любовью. Я помню, как первую дочку рожала в районном роддоме. Там акушерка, не дослушав, сразу цыкнула: — "Опять понаехали из деревень! Ни работы, ни денег, а рожают!" Я только губы прикусила. Слёзы в горле, но молчу. А дома Васенька мой встречает: — "Ты моя умничка, ты наша жизнь подарила...

Я с самого начала знала, что отношения со свекровью будут непростыми. Она — сильная, властная женщина, из тех, кто не улыбается просто так и не говорит «спасибо» вслух. Когда мы с Антоном решили съехаться, она посмотрела на меня холодно и сказала: — Надеюсь, ты понимаешь, во что ввязываешься. Я тогда нервно усмехнулась: — Думаю, понимаю. Мы же взрослые люди. Она лишь кивнула и ушла на кухню. С тех пор между нами началась холодная война. Сначала мелочи: я мыла посуду не так, резала салат «неправильно», сушила бельё «не по фэншую»...

Я не помню, когда именно поняла, что он нарцисс. Сначала думала — просто строгий, восточное воспитание, мужчина-мусульманин, у них так принято. Но потом… потом стало больно. Меня зовут Амина. Мы женаты семь лет. У нас двое детей. Я — русская, он — с Востока. В начале всё было как в сказке: цветы, обещания, мечты. Он говорил, что я особенная, не такая, как другие. "Русские женщины — они знают, как любить, как быть настоящими", — шептал он мне в те редкие минуты нежности. А теперь… — Ты куда собралась в таком виде? — спрашивает он, когда я надеваю джинсы, чтобы выйти с детьми на улицу...

Я бизнесом с 98-го занимаюсь, много чего повидал. Думал, что уж меня-то ничем не проймёшь. А вот однажды попался на таких девиц, что сам не понял, как оказался в дураках. Познакомились в баре отеля — две шикарные, уверенные, с блеском в глазах. Говорят: «Работаем в сфере PR и блогинга, отдыхаем между съёмками». Повелись не на пошлость — на умение общаться, держать паузу, глядеть так, будто ты самый интересный человек в мире. Я поначалу думал: ну ладно, пусть будет лёгкий вечер, почему бы не расслабиться? Повели в пентхаус...

Когда я была маленькой, у меня появился младший брат. Родители с первых дней обожали его. Они смотрели на него, как на чудо, как на подарок судьбы. Я же чувствовала себя тенью. Гадким утёнком среди сияющих лебедей. Я старалась заслужить их внимание — училась, помогала, всегда была "удобной". А он рос в любви, в заботе, в бесконечном прощении. Если я допускала ошибку — получала выговор. Если он — его оправдывали: "Он же мальчик", "Он ещё маленький", "Ты должна быть умнее, ты же старшая". Со временем я научилась не ждать...

Мне казалось, мы прошли всё. Тридцать лет плечом к плечу. Я даже не считала эти годы — они были частью меня. Мы вместе поднимали детей, строили дом, делили трудности и маленькие радости. Мы были одной командой. Я верила, что это — и есть любовь. Он был моим выбором. Моим мужем, другом, опорой. Я знала его запах, голос, настроение. Знала, когда он устал, когда рад, когда просто молчит, потому что думает. Я знала — и принимала. Я закрывала глаза на многое. Мы ведь не идеальны. Но я никогда не сомневалась в главном — что мы вместе...

Когда я вышла замуж за Джихуна, корейца, моя семья говорила: «Он тихий, спокойный, заботливый — тебе повезло». И правда, мне казалось, что я наконец нашла стабильность. Он уважал меня, поддерживал мои идеи, готовил мне утренний чай и помогал строить карьеру. Мы даже вместе открыли маленькое кафе в Инчхоне. Снаружи — идеальная жизнь. Но внутри меня копилось что-то другое. Я никогда не думала, что интимность станет проблемой. Я привыкла к другому темпераменту, к большей страсти, к свободе в теле...

Я не собиралась влюбляться. Тем более — в мужа своей лучшей подруги. Лена была мне как сестра. Мы делили всё: общежитие, секреты, боль. Я была рядом, когда она вышла замуж за Игоря. Танцевала у них на свадьбе, шутила: «Вы ещё меня в крёстные позовите, когда родите». Мы тогда и представить не могли, как всё повернётся. Флирт начался из ничего. Лена уехала в командировку, попросила покормить кота. Игорь оказался дома. — Ты как всегда сияешь, Катюша, — сказал он, наливая мне чай. — А ты как всегда — молчаливый, — ответила я, смеясь...

Все началось тогда, когда я нашла в его телефоне сообщение: «Спасибо за вечер, милый. Твоя Киса». Киса. Ну конечно. А я, значит, кто? Кобра? Я — Марина Валерьевна Журавлева, жена бизнесмена Журавлёва. Того самого, с яхтой и рестораном в Сочи. Умная, красивая, а главное — с расчётом. Я не двадцать лет у этого дурачка, чтобы какая-то киска покусилась на моё. На следующий день я пригласила её в кафе. Прямо позвонила: — Здравствуйте, Кисонька. Это жена Журавлёва. Давайте познакомимся, чайку попьём...

Я — дочка кукушки. Нет, не птицы. Человека. Так называют женщин, которые бросают своих детей. Мою маму называли именно так. А я долго пыталась понять — за что? Я не помню, как она выглядела. Говорят, она оставила меня в больнице через два дня после рождения. В карточке — ни имени отца, ни адреса, только имя: Алина. И короткая записка: "Прости. Я не могу. Ты сильная, ты справишься." Меня отправили в детдом. Сначала было страшно — шумно, холодно, вокруг чужие люди и плачущие дети. Я быстро поняла: если хочешь выжить — не ной...