Саша Михалков

– До колодца Лихо еще не добрался,– успокоила капитана Правая. – Что?!! – возмутился Илья.– Учишь их, учишь, а они водички, понимаете ли... – Капитан явно пошел вразнос. Гена постучал кулаком по лбу, выразительно глядя на Горыныча. – А-а-а,– дошло наконец до Центральной.– Нам тоже не помешает... – озабоченно пробормотала она. – Ох, Ваня,– вздохнула Яга,– что-то я сомневаться начала в успехе. Однако капитан, уже набравший обороты, в успехе не сомневался: – Все будет хоккей, бабуля! Смазав голосовые связки, капитан продолжил: – Ну, технология – это в принципе еще проще. Главное – зашифровать. Чтоб никто посторонний не догадался...

Илья довольно улыбнулся, польщенный заботой, ласково потрепал министра финансов по мягкой шерстке на голове и уселся в кресло. Спинка отлетела, ножки раздвинулись в разные стороны, и Илья вновь очутился на земле. – Мебель не пострадала, говоришь? – кряхтя, спросил капитан, с трудом поднимаясь в очередной раз. – Почти,– смутился прораб.– Ща починим. И Чебурашка направил свои стопы в сторону развалин кузницы. – Ну уж нет, я лучше постою. – Папа, так что там насчет системы? – Черти, изрядно намучившиеся в бесплодных попытках самостоятельно добыть «нектар», ерзали от нетерпения. – Так и быть, слушайте...

– Все будет. И для поднятия, и для опускания... А ну тащите сюда все, что от терема осталось. Команда Ильи, почувствовав твердую руководящую руку, дружно взялась за дело, и вскоре бревна и обломки рухнувшего терема Василисы перекочевали в центр подворья. – Поджигай! Саламандра вылетела из своей кастрюльки и радостно взлетела на вершину дровяного холма. Раздался треск, и появились первые язычки пламени. Через пару минут костер разгорелся, осветив посад и всех участников ночного шабаша. – Совсем другое дело,– удовлетворенно хмыкнул Илья, потирая шишку на лбу.– Вот теперь можно и для поднятия духа...

– А может, сначала... это... – Трус смущенно крутил свои рога в руках. – Что это? – заинтересовался манипуляциями черта капитан. – Ну... это... для поднятия боевого духа... – Трус ткнул своим обмякшим рогом в сторону ведер. – Это потом.– Илья не мог оторвать глаз от рогов Труса. Тот засмущался еще больше, перекинул их за спину и спрятал туда же руки.– Сначала мы проверим боеспособность наших войск. Авдеич! – Ко-ко-ко... – вяло выдавил из себя петух и закрыл глаза, собираясь в очередной раз впасть в спячку. – Этот готов. Ему больше не наливать. – Ко-ко-ко!!! – Петух поднялся, рывком открыл веки, вперил огненный взор в капитана и даже попытался упереть крылья в бока...

Сверху послышался радостный смех Яги. Ей понравилась эффектная посадка Горыныча. – Пли! – сказал окосевший комендант, открывая глаз. На беду пассажиров ступы, Лихо лежал на спине лицом вверх. Смех наверху смолк, и Яга в обнимку с Геной покатилась по земле. Ступа кувыркалась отдельно. – Ну вот и все в сборе,– удовлетворенно вздохнул капитан. – А Никита Авдеевич где? – поинтересовался Чебурашка. Все подняли головы. Над посадом, широко расправив крылья, величаво проплыл воевода с безвольно поникшими лапами и низко опущенной головой. – Летит наш орел,– хихикнула Саламандра, высовываясь из кастрюльки...

Он мастер на себя личины накидывать. В этом деле его разве что Баба Яга одолеть сможет. – Ахти господи, пропали наши головушки! – запричитала Малашка. – Ой, мамоньки, что же делать-то нам, неприкаянным! – вторила ей Парашка. – Цыц, балаболки! – рявкнула Василиса. Парашку и Малашку как ветром сдуло. Только ветки дрогнули.– Короче, мужики, пора и вам когтями да зубами поработать. – Это можно,– провыл Вакула,– ты, матушка, не томи, говори, что делать надобно, а уж мы за родной посад да за тебя, хозяйка, порадеем. – Иного не ждала,– растрогалась Василиса,– быть тебе, кузнец, воеводою, пока Авдеич к нам не вернется...

Илья поднял «орудие преступления» и обомлел. Видел он чудеса ювелирной техники, но такого... Ажурная конструкция золотого яйца поражала воображение. В узлах соединений золотых волокон сверкали крошечные бриллианты. Внутри, глубже, просвечивал второй слой, пересыпанный изумрудами. Дальше шел третий, уже едва различимый, поблескивающий голубыми самоцветами. И всю эту конструкцию пронизывала тонкая стальная игла, увенчанная на конце кроваво-красной капелькой рубина. – Фаберже бы от зависти удавился,– прошептал потрясенный Илья, бережно пряча смерть Кощея в карман штанов. – Папа, позволь за твое здоровье...

Дохлебав у кого что осталось в ведрах, головы качнулись к хвосту решать участь Соловья-разбойника. Вслед им неслись рекомендации «зала». – Через сожжение, слышь, Горыныч? Через сожжение! – Кастрюлька с Саламандрой раскалилась добела. – Не слушай ее! Все надо по-русски делать! Чик – и голова с плеч! – несся из-за камня нестройный хор голосов. – Неправда ваша! – кукарекал воевода.– По-нашему, так каменьями его побить... ну разве что еще зенки поганые выклевать! – На фиг надо! – отмела рекомендации Левая.– Сожрем, и все дела. – Угу,– согласилась Правая. – Делим на троих,– вынесла свой вердикт Центральная...

– Вы что тут делаете? – строго потребовала отчета Центральная. – Точим,– лаконично сообщил Гена. – Зачем? – Угадай с трех раз,– сердито предложил Чебурашка. Центральная похлопала глазами и вновь председательствующего в «зале» суда: – Слово предоставляется защите. Правая отхлебнула из своего ведра, откашлялась и, мрачно посмотрев на Соловья-разбойника, оскалила пасть: – Мой подзащитный, конечно, гад порядочный... – Я хотела бы уточнить,– перебила адвоката Левая,– он кто? Гад или порядочный? – Принимается,– важно кивнула Центральная,– прошу защиту быть точнее в формулировках. – Хорошо, насчет порядочного я погорячилась...

И морды целы будут, видишь, какой он мягкий,– потыкала Левая живот Соловья,– и... – И правосудие восторжествует! – обрадовалась Центральная. – Ну до чего же интересный процесс,– не поднимая глаз от вязанья, восхитилась Яга.– Яркий, динамичный... Ген, попроси папу хны достать. А то у меня вся вязка двух тонов – серая да бурая. Из-за камня послышалось недовольное сопение. – Какое разнообразие будет: рыжая и бурая... – Ты на что это намекаешь? – перебила Гену Центральная.– Опять что- нибудь не так? – Видишь ли, Горыныч, запомнилось мне из того, что я по блюдечку видела, что адвокат с прокурором воевали не кулаками...