Дива Матурка о своей жизни

В стране разработали новый документ, который должен отбить желание у нелегалов пересекать границу Сейм Польши одобрил правки в законопроект, который может остановить поток беженцев в страну Евросоюза. Об этом сообщает канцелярия премьер-министра Матеуша Моравецкого. Ранее мигранты незаконно пересекали границу страны и, если попадались властям, то подавали документы на получение статуса беженца, чтобы получить международную защиту и убежище. После изменения в законе у них уже не получится провернуть подобный трюк...

– Красивая инсталляция, – Профессор печально смотрел на неподвижную Скальпи, заключенную в огромный стеклянный шар на крутящейся платформе. Она замерла в естественной для себя позе – с распотрошенными часами и ключом в руках, внимательная и сосредоточенная, при этом улыбающаяся, как всегда. – Что же ты наделал? Линд стоял рядом с ним, опустив руки, сжимая-разжимая кулаки. На шар он смотреть не мог. – Профессор, так будет лучше. – Я предупреждал. Я говорил тебе об ответственности, но ее-то тебе как раз хватило, а вот самообладания для борьбы с гордыней и завистью не нашлось...

В жизни каждого подмастерья рано или поздно наступает Большой Проект: какое-то невероятно сложное задание или первая самостоятельная миссия. Если справишься – честь тебе и хвала, и открытые перспективы для развития. А нет – лучше об этом не думать. Браться за такой Проект рискованно, но, если дело выгорит, то риск окажется полностью оправданным. Для Линда таким Проектом стал обнаруженный им кальцес. Скальпи, как он нарек ее, решив для себя, что все-таки найденыш имеет женский род. Когда Профессор...

Девушка неподвижно лежала не земле в позе эмбриона, обхватив себя двумя парами хрупких рук и судорожно вцепившись пальцами в плечи. Пушистые светлые волосы разметались по ее обнаженному телу. Под тонкой полупрозрачной кожей проглядывалась паутинка кровеносных сосудов, совершенно бесполезных сейчас, приобретших пепельно-серый цвет. Они густо оплетали кучу взаимосвязанных разнокалиберных шестеренок, валиков, каких-то ремней и перемычек. Все это пребывало в ужасном состоянии – изъедено ржавчиной, покрыто какой-то солевой пылью, кое-где зубчатые колеса вылетели из своих гнезд...

Он всегда казался нерешительным. Мягким, безвольным человеком, для которого любое принятие решений виделось чем-то сродни душевной муке или потере почвы под ногами. Я была отголоском его прошлой жизни, острым росчерком пера, однажды испортившим цельную картину натюрморта, и долгое время он предпочитал не вспоминать обо мне. Первенец. Единственный ребенок. Дочь рожденная в браке, который оборвался ночной аварией в то время, когда он еще мог любить. Так говорила бабушке, так полагала я, а как было на самом деле — не думаю, что когда-нибудь узнаю...