Никита Пирогов

Лихо, ошеломленный натиском неведомо откуда взявшегося союзника, покорно принял кувшин и глотнул обжигающую жидкость. Из-за предотлетной суеты Илья не успел познакомить коменданта с этим достижением цивилизации, а потому Лихо впервые имел удовольствие насладиться всей полнотой ощущений прикосновения к божественному «нектару». Кувшин полетел в одну сторону, очки – в другую. Лихо обалдело тряс головой, выпучив свой единственный глаз. Послышался звон бьющейся посуды. Подозрительный шум со стороны терема Василисы Бывалый поначалу принял за провокацию, но, услышав знакомый голос одного из своих сограждан по суверенному болоту, рискнул приподнять голову...

– Да свои мы, свои! Нас папа сам сюда звал! – Рога Труса неосторожно высунулись из кустов. – Пли! – скомандовал себе Лихо, сдергивая очки. Левый рог черта согнулся и повис плетью. Жалобно пискнув, Трус плюхнулся на землю и по-пластунски отполз в сторону. – Вот папа вернется, он тебе даст! – возмущенно рыкнул Бывалый. Он лежал в ложбинке, густо поросшей пересохшей травой, не смея шелохнуться. Из окна горницы выглянула ухмыляющаяся физиономия Балбеса, с нескрываемым удовольствием посмотрела на спину Лиха Одноглазого и исчезла. Ему повезло больше всех. Пока новоиспеченный комендант посада воевал...

– Воды! – всполошился Гена, бросаясь в избушку. Найдя чудом выжившую чашку, кинулся к самовару, но тот был пуст. Выскочил обратно и, недолго думая, сорвал крышку с презентованного ведра. – Куда? – дернулся Илья, но было уже поздно... Гена с Соловьем заботливо поддерживали чихающую, давящуюся кашлем Ягу до тех пор, пока к ней не вернулось дыхание. – Что это было? – просипела ведьма. – Вода,– испуганно сказал Гена. – Эликсир,– поправил его Чебурашка. – Нектар,– внес свои коррективы Соловей. – Самопляс! – мрачно поставил точку Илья. – Покрепше моей настойки с-под мухоморов будет... Гена, у меня...

– Бабулечка Ягулечка,– частил Илья, с трудом уворачиваясь от метлы.– Мы же не нарочно тебе посуду побили. Ошибочка вышла... – Капитан высоко подпрыгнул, пропуская растрепанное помело под собой. Ему приходилось трудно. Хорошо хоть Гена помогал. Домовой, обхватив Ягу за талию, волочился следом на манер якоря, старательно тормозя ногами.– Мы в гости пришли, честь по чести, с подарками... Ой! Какое несчастье, что я джентльмен... когда трезвый... ой! Как ни вертелся Илья, бабуся оказалась шустрее. Метла дважды довольно чувствительно достала его. Один раз по спине, второй чуток пониже. Похоже,...

– Юродствуешь, Ванька? – Разгневанная медведица грозно двинулась на оробевшего козла.– Не из того теста Иван слеплен, чтобы ворогу спину казать! – Вот и я о том же,– проблеял насмерть перепуганный козел, пятясь к лесу. – Куда они все-таки полетели? – задумчиво мяукнула рысь. – Этого я не знаю,– мрачно посмотрев в сторону безмолвствующего зеркальца, пробурчала медведица, сразу погрустнев.– Ух! Бездушная стекляшка! Хоть бы намекнула, что ли, куда их понесло? – Ни за что не догадаешься,– хмыкнуло зеркальце,– к Бабе Яге в гости нацелились. Ох и не завидую я ей! – Тьфу! Беспутный! Мало ему с Кощеем неприятностей, так он еще и сам себе их на голову ищет! – сердито зашипела рысь...

Гена торопливо выглянул в окно и резко дернулся обратно. Прямо перед носом пролетела огненная струя, подпалив старый трухлявый пень, некогда служивший Яге скамейкой. Избушка развернулась к озеру задом, к лесу передом и гигантскими прыжками понеслась через поляну под защиту деревьев. – Не стрелять, балда! Яга нам живая нужна! Но предупреждение запоздало. Невидимый снайпер успел дать еще один залп. Да не простой, а тройной. – Ну держитесь! – прорычала Баба Яга, как только к ней вернулся дар речи.– Вот я вас...– И старуха ринулась за своим боевым конем. Но тут избушка, уворачиваясь от огненных струй, споткнулась и покатилась кувырком...

– Знаю,– прошамкала, поежившись, Яга. Ее даже передернуло от этой мрачной перспективы. Рот ведьмы был занят стряпней домового, а потому голос звучал невнятно. Гена посмотрел на корзину с медвежьей шерстью, на веретено, на опустевшую чашку и, немного поколебавшись, потянулся к самовару. Ход его мыслей угадать было нетрудно. Сегодня домовой был не в рабочем настроении. Дотянуться до самовара он не успел. Яга, взвизгнув, взметнулась на лавку, высоко задрав сарафан. – Гена, она опять пришла!!! – Старушка с ужасом смотрела в угол избушки. Из-за печки выползла мышка, повела носом, села на хвост и уставилась на Ягу...

– Здесь же пустили. – Я говорю о приличных домах,– пояснила Яга, усаживаясь за стол.– Но ты не расстраивайся. Под моим чутким руководством... – Брось,– затосковал вдруг Гена.– С таким цветом кожи меня и на кухню-то не возьмут. – Гена,– укоризненно покачала головой Яга,– ты ж на Руси живешь. У нас здесь расизм не в моде. Народ вокруг добрый, отзывчивый, я бы даже сказала – жалостливый... – Угу,– хмыкнул домовой,– то-то в прошлый раз я из посада еле ноги унес. – Сам виноват. В трактир заходят не для того, чтобы задать вопрос: «Как пройти в библиотеку?» – Инструктировать надо было лучше,– сердито буркнул Гена, поворачивая краник самовара...

– Лети назад и зайди через дверь, как положено.– Гена вытянул зеленые губы, свернул их трубочкой и осторожно подул на чай. – Гена, поимей совесть! – вздохнул невидимый собеседник.– Можно подумать, ты не знаешь, что уважающая себя ведьма признает только одну дверь– печную трубу! – А уважающий себя домовой не позволит хозяевам пачкать пол сажей.– Гена невозмутимо отхлебнул из чашки.– Вкусно,– причмокнул он от удовольствия. – Я его, можно сказать, из болота за уши вытащила,– послышалось сердитое бормотание в печи,– из грязи в князи, так сказать, а он...– В печи опять завозились, труба загрохотала...

Милиса.– А то я третий день одними ягодками питаюсь, как бы не оскоромиться! Пока сила Кощеева на посад наседает, ты больше травку щиплешь да защитников наших срамотишь! Самого-то до конца баталии в посад и калачом не заманишь. – Не боярское это дело – горницу прибирать. – А с ворогом воевать? Тоже не боярское? – Как воевать в таком виде прикажете? Ни сабельку в копытах, ни меч вострый не удержишь! – А Никита Авдеевич? А домовой наш? У тебя хоть рога на лбу, а у них, окромя клюва и шпор, да черпака кухонного, никакого оружия нет. Однако сдержали натиск чудища поганого. Вторую ночь выстояли, а бог даст, и третью продержатся...