ТАТЬЯНА РАДОВА

Когда-то покинул ты Родину-мать. На западных шоу присутствовал. Ты сыт был, удачлив, но душу твою Не видел никто, и не чувствовал. По миру чужому ты долго кружил С мечтой, что годами вынашивал, А ворон тебе за окошком чужим Пророчил беду не по-нашему. Ты был на «коне», и под «плинтусом» был, Потом бомжевал в КалифОрнии...

Явление жизни – не наша причуда – Решенье Творца, испытанье на прочность, И ты принимаешь душою: «Я буду В пространстве земном и небесном – бессрочно!» В другом измеренье, на поприще новом, Когда я приму откровенья Завета, Наполнится сердце Божественным Словом, Душа отзовётся Божественным светом. И...

Осенний морок за окном. И тьма приблизилась вплотную К стеклу, и в воздухе ночном Дождём командует вручную. А в доме тихо и тепло, Клубникой пахнет и шарлоткой - Как будто лето обожгло На склоне дней любовью кроткой...

ЗАмок каменный старинный На скале белеет. Путь извилистый и длинный - Нетерпением томимый Путник одолеет. Дверь тяжёлую откроет И войдёт несмело В тишину огромных комнат, Бой часов ему напомнит Всё, что отболело. Канделябры стынут...

Я здесь не своя. И доселе не принята. Здесь каждый мой шаг, как по тонкому льду. Судьбою заброшена, да и покинута, В гармонию с миром никак не приду. Чужое здесь всё – от цветенья до озими. И снова, меняя привычный уклад, Чужие деревья готовятся к осени, Поспешно меняя зелёный наряд...

Растревожено сердце сегодня – Повод, право, быть может любой, Но судьба, как заправская сводня, Мне назначила встречу с тобой. Был ты раньше застенчивый Юлик, «Цезарь мой» - я дразнила тебя, Целый ворох ненужных бирюлек Надарил, говорил, что любя...

Нынче - день за окном не лучший. Снова - сердца тревожный сбой. Только нрав у меня живучий – Всё воюю сама с собой. Не Мюнхгаузен я, конечно. Но заставить себя могу «Поскрипеть» ещё, пусть не вечно, Обещая быть к четвергу*. Так что, время, оставь...

Ты славилась и воином, и постригом Времён неисчислимых испокон, Хранима я твоим духовным подвигом, И святостью намоленных икон. С тобой иду нелёгкими дорогами, Со мной мой верный посох и твой взгляд. Люблю тебя и в славе, и с тревогами, И твой пасхальный праздничный наряд. С тобой...

Деревья грустят  вековые… Печаль - над заросшим прудом… Но помнит картины иные Разрушенный временем дом. Как часто к усадьбе, бывало Съезжалось немало карет К началу весеннего бала, И каждый бывал обогрет. Здесь всё – для стороннего взгляда: Оценит  придирчивый «суд» Изящество дамских нарядов, Пикантность изысканных блюд. А в парке уютном - беседки, Увитые диким плющом, Где ветреный спутник кокетки Бывал поцелуем прощён...

ПАСХАЛЬНАЯ НЕДЕЛЯ Сегодня мы соображали на троих. Знаю, о чём вы сразу подумали. Ну, конечно, как будто нечего соображать на троих, кроме как набухаться! Нет, дело у нас серьёзное – надо было подумать и решить, что делать дальше. Но вот уже и рассвет в окна заглянул, а мы ничего не решили. Да и как тут решишь, если у двоих из нас – у ночи и бессонницы – мозги отсутствуют априори. Да и мои мозги всю ночь работали с низким КПД, потому к утру, видимо, опухли от напряжения. Я плюнула на всё, и решила, что двое гораздо быстрей решат мою проблему...

Звуки летят топорные, Воздух уже с гнильцой - Стаи вороньи, чёрные Киев берут в кольцо. Полчище диковатое Ищет себе мишень. Скорби и слёз глашатаи Судный пророчат день. Чёрная сеть - над кронами, И от вороньих стай Падает с неба волнами Многоголосый грай...

Прочерчена небом судьбы колея. Пугают обочины адом. «Повозка» гремит по камням бытия, И осень холодная рядом. И нет ни надежды, ни веры в душе. Предзимьем, по первой пороше, Бреду меж мирами по узкой меже К холму, где прокрустово ложе...