СашАшаС

А знаешь, я ведь не знала, что так бывает... Я ведь взрослее стала с твоим уходом, Как важно знать всегда, что тебя защищают, И от себя порой, и от уродов. Знаешь, а я ведь многое не сказала, Все отложить пыталась, все год от года, И за минуту слабее как-будто стала... Ну почему все рифмы сейчас как в морду Мокрый кулак реальности сообщением Жизнь быстротечна, знаешь, держись,Бродяга...

Александра спала. Осознание сна не покидало ее, однако не делая происходящее менее реальным. Ей снилось, что она бежит за кем-то. Отзвуки ее шагов от одних валунов передавались другим, и в этом нескончаемом "стоне", в этом "крике" и "скрежете", утраивающем ее торопливость, она перепрыгивала с камня на насыпь и вновь на камень. Она огибала искареженные до неузнаваемости, покоробившиеся части машин. Медлить было нельзя. Когда-то давно Женя говорил ей,- "Не стоит спешить, если дистанция - замкнутый круг, просто перейти на прогулочный шаг...

И поэтому сейчас он был здесь, захлебываясь в потоке собственных воспоминаний. Воспоминания, вот то, что мешало спать этой ночью. Сергей повернулся на другой бок, сэмиторовав тяжелые вздохи спящего и вновь окунулся в несканчаемый водоворот мыслей. До сегодняшнего дня все было просто и понятно. Он шел к цели, не задумываясь что скажут другие, ведь за его спиной было им совершенное убийство, которое оправдывало все. Убийство 17 летней девушки. Девушки, которую он любил. Что же изменилось сейчас. Почему крики друга и слезы Александры острым ножом пронзали его сердце, вновь возвращая его вте дни...

Сергей отмахнулся, он не воспринял это в серьез, а через неделю его схватили и долго везли за город, пока не привезли в заброшенный старый дом. Там были чечены, грузины и русские. Все молодые ребята, из тех, что без цели и будущего. В общем человек десять и Катя... Приставив дуло к его виску, они заставили его выстрелить в эту солнечную девочку, а потом, пригрозив жизнью сестры, вернули обратно к училищу... Он помнил их лица, каждого, будто бы это было вчера. И с тех пор рухнула его мечта стать музыкантом...

Сергей уже давно не спал, вслушиваясь в диалог спутников, он думал о прошлом, о настоящем и будущем. Да, он "предатель", тот снайпер, от рук которого гибнут люди, но самое страшное заключалось в том, что он об этом не жалел. Поскольку знал, знал каждую свою жертву в лицо. Знал за что и почему он так поступал...поступал, пока не познакомился с Евгением... Все началось летом. Оставалась неделя до возвращения в казармы. Неделя до того, когда суворовское вновь распахнет им двери в их последний, решающий год...

Воспоминание померкло, а Александр все стоял. Стоял и смотрел. Смотрел и думал, но осознание не приходило. Оставался один единственный выход... его кулаки сжались, глаза наполнились слезами и он уже был готов схватить Пагонини за грудки, когда перед ним возникла Саша. - не время, кадет, парень ничего не должен заподозрить, иначе... иначе конец. - ты сама утром готова была его придушить, что изменилось? - все, решительно все и прежде всего то, что ради оставшихся в расположение ребят, которые в отличае от нас не знают об опасности, мы должны вывести его на чистую воду...

Все чаще слышим, что война та - ложь. Хоть не бомбит уже плевком по роже, Нам ведь сейчас друзья куда дороже, И те, что с нами, да и те, что не вернешь... Да и не важно правда или ложь. Она для нового, чуднОго поколения. Мы были там, увы, и мы не сожалеем, Хоть дней ушедших вспять не повернешь. Поэтому и ценными в годах, Становятся меж встречами, разлуки...

Мирно потрескивал огонь, догорали последние поленья. Сергей спал, прислонившись к замшелому валуну, а Саша смотрел на догорающий кроваво-красный закат и думал. Легкое прикосновение вывело его из оцепенения. - выпей, а то простынешь - я не пью алкоголь - а тебе его никто и не предлагает напиваться, две капли в чай, дабы я потом не мучалась с вашей простудой, вместо выполнения служебных обязанностей. Капитан Орлова всучила ему кружку и, присев рядом, откинулась на траву, устремив взгляд в небо. - товаришь...

Голос был до невозможности спокоен, будто минуту назад не шипел на противника. Взгляд холоден и равнодушен, словно его действие не то, что не имело желаемого действия, неееет! В нем просто не нуждались. Александр оттолкнул ее и поднялся, а Пагонини, видимо решив переключится на него, не смог оставить инцедент без своего фирменного замечания: - малой, будь джентельменом,-он сказал это, как в те, учебные времена, будто бы они сейчас не были в горах и их жизни ничто не угрожало.  - кто бы говорил,-Александр, напротив, не был настроен шутить и добавил, уже обращаясь к капитану...

Дождь крупными каплями хлестал по лицу. Ветер резкими порывами срывал головной убор. Ноги оскальзывались на сырой глиняной почве. Саша уныло плелся за Пагонини, молча вслушиваясь в беспочвенные перепалки Сергея и Александры. Он не знал цели их операции, не понимал состава группы и поэтому чувствовал себя полным идиотом. Все, что объяснила капитан Орлова, когда этим утром разбудила, окатив ледяной водой- они втроем должны немедленно покинуть расположение. С собой можно взять только нож марки М-95, пистолет макаров и сухпай на три дня...

Вдруг, металлический блеск в глазах девушки погас, на смену ему пришло холодное равнодушие. Не обращая внимания, на пристальный взгляд парня, она опустила глаза и, деловито застегнув кобуру, бросила на стол старого вида картонную папку. -я понятия не имею, чем руководствуется начальство, когда назначает такого мерзкого слизняка, как ты, для участия в операции, да мне в общем то и плевать. Однако, если ты хотябы попытаешься прицелиться, хоть пальцем шевельнешь, в сторону одного из членов операции,...

Пагонини очнулся в палатке. В голове все перемешалось, последнее, что он отчетливо осознавал и помнил-это испуганные глаза Малого. - Значит он еще ничего не знает... странно, им уже должны были сообщить. Горел свет. Сергей видел сквозь плотно сомкнутые веки теплые шарики света. Откуда-то доносились приглушенные голоса. Кто-то спорил. В отдаление играло радио. Глаза открывать совсем не хотелось. Как же он устал. Усталость противной липкой вязью разливалась по телу и захватывала мозг, который хотел только одного...